Мозг экономичный

Тем не менее, без упрощения не обойтись. Слишком уж сложен окружающий мир. Да, но... Любую модель можно упростить так, что она превратится в шаблон. Шаблоны бывают разные - и по сложности, и по происхождению, но смысл у них один - вместо утомительного прогона модели в мозгу, просто осуществляется вполне "механическое" сопоставление ситуации с заранее известными комбинациями исходных данных, которые ассоциированы с заранее заданными наборами действий. Теоретически, сложность шаблона может быть сколь угодно высока (тогда он приближается к полноценной модели), но на практике, шаблон интересующего нас здесь вида содержит, как правило, не более двух-трёх признаков ситуации, а часто и только одного, причём - не всегда ключевого, но самого яркого.

Исключительно важной для нас разновидностью шаблонов являются врождённые шаблоны, порождающие инстинктивное реагирование. Привлекательность врождённых шаблонов состоит не только в том, что они вовлекают в обработку мало исходных данных (обычно только один-два сигнальных признака (релизера)), но и в том, что эта обработка осуществляется глубокими, древними и специализированными структурами мозга, работающими быстро и экономично. Именно это обстоятельство позволяет инстинктам человека жить и процветать, несмотря на, казалось бы, массу альтернативных способов анализа окружающего мира. Важной отличительной особенностью инстинктивных шаблонов поведения является их глубокая вовлечённость в критически важные для выживания и репродукции процессы; это придаёт им дополнительный приоритет в принятии решений - очень часто категорически неадекватный ситуации.

Разновидность шаблонов - использование готовых решений, выработанных другими людьми, что, например, широко практикуют школьники и студенты, когда списывают ответ у отличника. Любому живому существу присуще активное стремление "ездить за чужой счёт", и умственная деятельность здесь никак не исключение. Другое дело, что субъективно это стремление выглядит, как правило, совсем не криминально, а даже пафосно - как доверие авторитетам, традициям, устоям, ценностям, и т.п. Думать практически не надо - просто нужно следовать готовым схемам, кем-то предложенным, и не обязательно навязываемым принудительно. Можно и самому их жадно впитывать; если к их выработке данный индивид может быть не причастен никак, то это - чистая экономия. Хотя возможны, и широко представлены шаблоны в виде устоявшихся привычек, выработанных самостоятельно - когда-то в прошлом.

Уменьшение количества "вычислительных потоков".

По преданию, Юлий Цезарь мог одновременно читать, и диктовать другой текст. Вообще-то все мы можем делать сразу несколько дел: например, завтракать, читать газету, поглядывать в телевизор, отдавать ценные указания домочадцам, и поглаживать любимую кошку (хоть это и не гигиенично). Аналоговая сущность нашего мозга позволяет это делать относительно свободно, так как это существенно различные по своей сути процессы; для поддержки каждого из них имеются более-менее обособленные, хотя и пересекающиеся, структуры мозга. Мы также можем "вести несколько целей" в плотном транспортном потоке, и строить своё поведение на дороге, исходя из поведения каждой из них. Здесь мы используем изначальную "многопоточность" зрительного анализатора, с незапамятных времён рассчитанного на внимание к сразу нескольким объектам, впрочем к очень ограниченному их числу - не более 3-4, а для многих людей и того меньше. Но обработка текстовой информации к эволюционно-древним адаптациям никак не относится, специализированных модулей такого рода в мозге нет, и для их обработки привлекаются обширные малоспециализированные области, и области, специализированные на других задачах. Этим структурам "не своя" работа трудна, они выполняют её с большим напряжением сил и энергии, и вряд ли многие люди будут в состоянии обрабатывать сразу два потока такого рода. Юлию Цезарю, (если, конечно, верить легенде), это удавалось. Но, без сомнения, в сложных условиях даже Юлий Цезарь был бы вынужден ограничиться чем-то одним.

Однопоточность мыслительных процессов ярче всего проявляется у маленьких детей. Если его увлекает какая-то игрушка, он может, потянувшись за ней, например, опрокинуть чашку с водой, и ненароком натворить других бед, чего взрослым обычно удаётся избежать. В его, пока ещё незрелом мозге просто не помещаются две мысли - об игрушке, и о чашке. Хотя, он может быть уже полностью в состоянии осознавать вред опрокинутой чашки - если для его мозга нет конкурирующих задач. Но опять же, даже взрослые, в условиях, когда мыслительная деятельность затруднена (например, в подпитии, или в условиях стресса) точно также опрокидывают чашки.

Упрощение результата.