Мозг-гигант

Странные ощущения владели им за работой. Руки я ноги двигались непроизвольно, словно у лунатика. Пока его пальцы совершали профессионально ловкие движения, он испытывал чувство, будто управляет аппаратурой не его собственная, а чужая, посторонняя воля.

Все его движения походили на безмятежную игру ребенка, смешного переростка, худого и седовласого, который забавляется на полу постройкой дорожек и мостиков. Он мастерил их с помощью чурочек и поленьев, подобранных около камина… Счастливое дитя, погруженное в невинную игру…

Понадобилось около часа, чтобы проложить эти тропы свежей волокнистой древесины. Они вели теперь от каждого термитника к загрузочной дверце для кормежки, от каждого стеклянного ящика-контейнера — к южной стене, затем вдоль нее до штуцера с лигнином…

От пола к штуцеру он навалил под конец небольшую горку из чурочек и поленьев…

Сквозь толстые стекла очков седовласое дитя восхищенно взирало на дело рук своих. «Интересная игра! — думал Ли. — Может быть, она приведет к новому ценному опыту. Сяду, погляжу, что будет…»

Как обычно, он вернулся к письменному столу и устроился за ним поудобнее. Открыл папки с записями, положил на стол таблицы, потом начал аккуратно чинить цветные карандаши для записей в таблицах. Эта работа его радовала, как все виды привычной, каждодневной деятельности, предписанной строгим распорядком научного труда; она занимала его сознание, он мог на ней сосредоточиться… С карандашом в руке он уютно сидел в рабочем кресле, откинувшись на спинку; сердце работало спокойно; он внимательно следил за рядами светящихся телеэкранов, готовый фиксировать любые примечательные явления.

Долго ждать ему не пришлось. То странное шестое чувство, та телепатическая связь, что действует в коллективном мозгу, тот присущий рою дух единства, что преследует единую высшую цель — бессмертие расы, уже поведал этим крошечным созданиям про обетованную страну и про новые миры, какие им надлежит завоевать.

На всех экранах Ли наблюдал за приготовлениями «ант-термес» к великому переселению. «Солдаты» теснились у выходов, как ударные отряды десантников на борту транспортного судна, когда под килем уже зашуршал песок. Из хорошо защищенных глубин, где выкармливается приплод, спешили наверх диковатые девственные «работницы»; между их челюстями извивались личинки — эта живая будущность расы. А в самой глубине термитников рушились стенки королевских тюрем-опочивален, солдаты смыкались вокруг идола расы и тащили вперед большое белое тело царицы, словно боевой танк.

В продолжение нескольких минут кривые «Активность» и «Восприимчивость» подскочили до такого уровня, какого доктору Ли еще не случалось наблюдать.

Началось со смешанных рас — «термесбел-ликозус» [6] с воинственными разновидностями муравьев, с муравьями сатанинскими. Однако движение быстро передалось и разновидностям мирным. Голод дал толчок к перемене образа жизни; голод, беспощадный тиран, подстрекнул их к переселению.

На ближайшем экране Ли увидел момент исхода: небольшие отряды разведчиков вышли на ничейную территорию и в волнении кинулись назад… Тогда через дверцы для кормежки двинулись вперед первые волны ударных отрядов. Они шли строевым шагом прусской гвардии, будто в такт невидимым барабанам. На экране, в стократном увеличении, они выглядели внушительно и грозно. Их роговые выросты, более крупные, чем самые тела, поворачивались из стороны в сторону, как боевые корабельные башни в поисках врага. Из репродукторов, которые в сотни раз усиливали все шумы, связанные с жизнедеятельностью насекомых, доносилась нарастающая возбужденная дрожь их тел, согласный топот миллионов ножек, сливавшийся воедино и усиленный до громыхания. Торопливыми карандашными штрихами занося эти наблюдения в таблицы, Ли думал: «Голод дает интересные результаты. Опыт стоящий…»

Всеми силами души подавлял он немую молитву, рвавшуюся из души: «Милостивый боже, не допусти, чтобы «мозг», заметил, что здесь происходит…»

Экраны уже показывали вторую волну наступления: бесконечные колонны рабочих спешили вдоль поленьев и чурок, подергивая челюстями от неутолимого стремления поглощать. Справа и слева их сопровождали воины, поддерживая строй и порядок марша. Поднятый ими шум напоминал движение большого стада коров.

Далеко растянувшуюся линию марширующих без всякого перерыва продолжал третий эшелон: это были девственные няньки-кормилицы и разочарованные матери. Они несли беловатых личинок, несли с несокрушимой готовностью сберечь их жизнь, точно так же как у людей в дни второй мировой войны медицинские сестры и санитарки выносили детей, когда в яслях рвались бомбы.