Мозг и тело. Как ощущения влияют на наши чувства и эмоции

Телесная боль оказывает влияние и на нашу интерпретацию психической боли. Так, например, фибромиалгию, заболевание, характеризующееся хронической костно-мышечной болью и усталостью, связывают с одиночеством{18}. И в целом люди с расстройствами, вызванными хроническими болями, чаще склонны иметь «ненадежные» связи и поддаваться страху одиночества и неудач в любви{19}. Повышенная чувствительность к физической боли идет рука об руку с повышенной восприимчивостью к боли, вызываемой социальной изоляцией. Наше тело постоянно находится на «прямой связи» с мозгом и во многом предопределяет психическое здоровье и благополучие.

Недавно мы с коллегами из Лаборатории исследований поведения человека при Чикагском университете провели интересный эксперимент, благодаря чему нашли некоторые поразительные доказательства зависимости мозга от тела. Например, мы обнаружили, что чувство беспокойства о том, как испытуемый справится с тестом по математике, зарождается в тех же участках мозговой ткани, которые регистрируют физическую боль{20}. Мои коллеги и я «заглянули» внутрь мозга людей, ожидающих сдачи теста по математике, – и что мы там обнаружили? Что для тех, кто побаивался сдавать этот предмет, «предвкушение» проблем с решением математических задач было сродни ощущениям от укола иглой или ожога руки. Наши психологические страхи имеют много общего с физической болью.

Принято считать, что, какую бы тему мы, ученые, ни исследовали, всегда в итоге оказывается, что занимаемся самокопанием. Что касается меня, то я, безусловно, просто жажду разобраться во взаимосвязях ума и тела, которые, так сказать, «чувствую кожей». Приведу пример. Несколько месяцев назад, в очередной раз зайдя в детский сад за своей двухлетней дочерью Сарой, я заметила, что вид у нее несчастный и она совсем не похожа на себя обычную. А когда дочь еще и попросила меня дать ей лекарство, мой материнский инстинкт сразу же забил тревогу. Не заболела ли она? Я потрогала лоб ребенка, но он не показался мне горячим, поэтому я спросила, в чем дело? Может, животик болит? Или в горле першит? Или еще что-нибудь? Похоже, ни то, ни другое, ни третье. После недолгих расспросов и разговора с одной из воспитательниц я добралась до корня «зла». Как оказалось, один из мальчиков в группе отнял у дочки куклу, с которой та хотела играть. Его поступок настолько сильно задел ее, что она расплакалась. Сара вспомнила, что принимала тайленол, когда болела и чувствовала себя плохо, и лекарство помогло ей почувствовать себя лучше. Она быстро смекнула, что тайленол поможет ей снять и душевную боль.

И тут я задумалась о том, что ход мыслей Сары, возможно, заслуживает более пристального внимания, особенно в свете недавних открытий моей команды, а именно: что в состоянии психологического беспокойства (например, перед экзаменом по математике) мозг выглядит почти так же, как в момент переживания физической боли. Конечно же, я нашла исследование, проведенное сотрудниками Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, супругами Наоми Айзенбергер и Мэтью Либерманом, которые доказали, что ежедневный прием определенной дозы тайленола ослабляет чувство задетого самолюбия. Этим болезненным чувством часто сопровождаются неудачи в социальном взаимодействии, например когда нас дразнят, презирают, отвергают или – отнимают любимую игрушку{21}. Этот лекарственный препарат снижает чувствительность нейронной цепи, участвующей в передаче сигналов боли, а потому обладает способностью уменьшать как физическую, так и душевную боль, вызванную социальными факторами. Мне стало интересно, способен ли такой метод воздействия помочь ребятам, которые побаиваются математики, и собираюсь когда-нибудь обязательно изучить этот вопрос.

Наше мышление не ограничивается рамками коры головного мозга. Теперь у меня и как ученого, и как просто любознательного человека появилась новая цель – выяснить, насколько далеко теория воплощенного познания может продвинуть нас в исследовании факторов, от которых зависит эффективность функционирования нашего организма.

Глава 2 Кто сначала действует, тот потом лучше думает

Со стороны могло показаться, что у семьи Бреслинов не жизнь, а сказка: прямо-таки воплощенная американская мечта. Джон Бреслин был успешным врачом-ортодонтом. У него имелся свой частный кабинет в деловой части Чикаго. Его супруга Эми сидела дома и занималась детьми, при том что она получила степень магистра педагогики в области начального образования. У них было двое прекрасных детей: девятилетний Логан и шестилетняя Оливия. Однако почти сразу же после рождения второго ребенка у Эми и Джона появилось чувство, что с малышкой что-то не так.