Мозг. Как он устроен и что с ним делать

Часто и на уровне крупных экономических блоков решения принимаются нерационально. Когда одна страна считает, что по отношению к ней ведется не совсем справедливая политика (что, кстати, может быть совершенно надуманно), она отказывается участвовать в экономически целесообразной кооперации. Почему? Потому что решения принимают живые люди. Вполне вероятно, когда-нибудь подобные решения будет принимать искусственный интеллект.

Обратите внимание на то, что принцип нерациональности переходит с одного уровня на другой.

Заслуга Канемана состоит в том, что, будучи психологом, он понимал: руководства отдельных стран, как и обычные люди, часто принимают решения, испытывая некоторую тревогу. Она вполне обоснована и зависит от степени неопределенности условий. К примеру, диспетчеру нужно дать команду посадить самолет на ту или иную полосу. Но чем хуже погодные условия, тем сложнее это сделать. Игрок, делая ставки уже в реальной игре, а не в «Ультиматуме», рискует потерять большую сумму или вообще влезть в огромные долги. Вообще-то, люди не любят рисковать. Так уж устроен наш мозг. Вспомните о том, что негативный опыт оставляет в мозге более глубокий след.

Еще в сочинении 1738 года философ и математик Даниил Бернулли пытался понять, как размеры богатства человека влияют на его желание рисковать капиталом. Философ полагал, что люди не склонны к риску, но многое зависит от того, о каких суммах идет речь.

Для примера приведу ситуацию, в которой вы получаете, скажем, 10 тысяч с вероятностью в 85 % и 8,5 тысячи с вероятностью почти 100 %. Обычно игрок выбирает второй вариант. Обратите внимание: вероятность проигрыша в первой ситуации составляет всего 15 %. Но человеку спокойнее забрать сумму в 8,5 тысячи.

Бернулли первым заговорил о том, что некоторая общая полезность богатства способна сделать людей либо счастливыми, либо несчастными.

Стоит отметить, что некоторые выводы Бернулли подвергались критике, но именно они натолкнули экономистов и психологов на идею ожидаемой полезности. Это психологический эквивалент измерения ценности денег (или какого-то другого блага).

Интересно, что в отдельных ситуациях, когда сумма выигрыша значительно превышает потери, люди готовы идти на риск, даже если уже выигранная сумма является для них более чем значительной.

К примеру, человек играет в телевизионную игру на эрудицию. Его выигрыш после ответа на десятый вопрос составляет 500 тысяч, а следующий – может принести 650. Но вероятность дать правильный ответ очень низка (уже израсходованы все подсказки, да и вопрос, очевидно, будет сложнее). С точки зрения рационального подхода логично остановиться и забрать деньги. Но человек все равно готов идти на риск.

Частично объяснение такого решения можно найти в работах Бернулли. Если не вдаваться в детали, математик отметил, что важны процентные соотношения. Скажем, субъективное ощущение разницы в выигрыше между 100 и 200 рублями выше, чем между 1100 и 1200 рублями.

Полезность ожидаемого результата вычисляется как сумма полезностей возможных исходов с учетом их вероятности.

За последние полвека в многочисленных экспериментах были получены данные о том, как экономисты и бизнесмены сами принимают ошеломляюще нерациональные решения.

Достижения нейробиологии позволили невероятно близко подойти к пониманию мозговых процессов принятия экономических решений. Чтобы эффективно моделировать поведение человека была создана целая междисциплинарная отрасль знаний – нейроэкономика. Она объединила в себе подходы нейробиологии, экономики и психологии.

По своей сути нейроэкономика – это нейробиология принятия решений. Изначально нейроэкономика была призвана на помощь, чтобы лучше понять природу нерационального поведения и объяснить, например, почему эмоции при потери сильнее эмоций при приобретении.

Но больше всего нейроэкономистов интересовало, как каждый из нас определяет субъективную полезность (я упоминал этот термин чуть выше) при выборе из предложенных альтернатив и как мозг оценивает риски.

Именно на этом давайте остановимся чуть подробнее.

Точки «разжигают ненависть» между нейронами, или Поле битвы – мозг

Лео Сагру с коллегами отталкивались от идеи, что нейрон или нейронная сеть принимает решение, собирая информацию об альтернативах в поведении, и делает выбор в пользу оптимальной стратегии достижения результата.