Читаем Мозг прирученный: Что делает нас людьми? полностью

Известно, что маленькие дети весьма эгоистичны, когда речь идет о совместном пользовании чем бы то ни было. Дошкольники спонтанно настраиваются на эмоции окружающих, но никогда не делятся с другими принесенной на перекус едой, если их специально об этом не попросить. Они понимают, что нельзя брать себе то, что принадлежит другим, но, как правило, будучи предоставлены сами себе, не склонны делиться с другими детьми. Многие родители знают, что маленького ребенка приходится просить поделиться.

Готовность детей делиться с другими была проверена в игре, в которой ребенок мог решать, какая из двух наград (конфет) достанется ему, а какая — другому, неизвестному ребенку. Проводились три игры, в каждой из которых стратегический вариант выступал против уравнительного, как показано в таблице.


В первой игре дети могли выбрать стратегический вариант, когда они сами получали конфету, а второй ребенок — нет, или уравнительный вариант, когда они оба получали по конфете. Во второй игре стратегический вариант предполагал, что сам ребенок получит одну конфету, а второй участник — две; в третьей игре стратегический вариант сводился к тому, что ребенку разрешалось оставить себе обе конфеты, и тогда второму ничего не доставалось. Уравнительные варианты везде были одинаковыми: по конфете каждому.

Взрослый человек в первой игре должен был бы выбрать уравнительный вариант — если, конечно, он не был изначально настроен против всего света; ведь для него лично никакой разницы нет, и он это понимает. Во второй игре по-прежнему не важно, какой вариант вы выберете, но, выбрав первый, вы поспособствуете обогащению другого игрока. В третьей игре вы можете либо поделиться с неизвестным партнером по игре, либо забрать все себе. Оказавшись перед таким выбором, дети в возрасте от трех до четырех лет склонны действовать вполне эгоистично и стремиться лишь к увеличению собственной коллекции сладостей. Даже один из десяти детей не готов делиться, чтобы оптимизировать положение другого игрока. Напротив, почти половина детей в возрасте от семи до восьми лет ведет себя более справедливо и заботится о том, чтобы особого дисбаланса не было. За одним исключением: если детям говорили, что второй, анонимный ребенок учится в той же школе, что и они, то во второй игре ему с большей вероятностью доставались дополнительные сласти. Дети в этом случае чувствовали возможность обретения будущих союзников. Потенциальные соратники очень ценны, если вы нуждаетесь в поддержке или вынуждены что-то делать вместе и сотрудничать. Когда младшие дети вынуждены сотрудничать с другими, они, судя по всему, быстрее понимают смысл совместного пользования. Перед парами трехлетних детей поставили задачу, в которой оба участника должны были согласованно потянуть за веревки, чтобы снять барьер, преграждавший доступ к желанной награде — шарикам. Хитрый механизм был устроен таким образом, что один из участников получал больше шариков, чем другой, хотя задачу они решали вместе. Когда такое случалось, везунчик делился своим выигрышем с другим ребенком. Если же никакой совместной работы не требовалось, а аппарат просто выдавал одному из детей неожиданное вознаграждение, никто ни с кем не делился. В ситуации сотрудничества даже маленькие дети готовы делиться, подобно более старшим. Кстати, шимпанзе не делятся друг с другом практически никогда. В аналогичных парных экспериментах, где доставать из-за перегородки предлагалось не шарики, а пищу, шимпанзе оставляли вознаграждение себе вне зависимости от того, помогал ли ему второй участник.

Судя по всему, как только маленькие дети начинают что-то делать вместе, они научаются делиться плодами своего труда. Но только после пятилетнего возраста дети начинают спонтанно делиться неожиданными приобретениями. По мере дальнейшего одомашнивания они становятся все более чувствительными к неравенству, которое иногда возникает в жизни, и поступают все более альтруистично. Существует множество причин, по которым дети могут становиться великодушнее. С одной стороны, у них, возможно, снижается степень эгоизма и повышается просоциальность, потому что человеку свойственно добреть с возрастом, когда приходит понимание и верная оценка различных проявлений неравенства в жизни. Согласитесь, благородная интерпретация. Возможно также, что с опытом дети усваивают: социальная норма предписывает делиться, потому что, скорее всего, в будущем твоя доброта вернется к тебе добротой окружающих.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология и психотерапия семьи
Психология и психотерапия семьи

Четвертое издание монографии (предыдущие вышли в 1990, 1999, 2001 гг.) переработано и дополнено. В книге освещены основные психологические механизмы функционирования семьи – действие вертикальных и горизонтальных стрессоров, динамика семьи, структура семейных ролей, коммуникации в семье. Приведен обзор основных направлений и школ семейной психотерапии – психоаналитической, системной, конструктивной и других. Впервые авторами изложена оригинальная концепция «патологизирующего семейного наследования». Особый интерес представляют психологические методы исследования семьи, многие из которых разработаны авторами.Издание предназначено для психологов, психотерапевтов и представителей смежных специальностей.

Виктор Викторович Юстицкис , В. Юстицкис , Эдмонд Эйдемиллер

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Шопенгауэр как лекарство
Шопенгауэр как лекарство

Опытный психотерапевт Джулиус узнает, что смертельно болен. Его дни сочтены, и в последний год жизни он решает исправить давнюю ошибку и вылечить пациента, с которым двадцать лет назад потерпел крах. Филип — философ по профессии и мизантроп по призванию — планирует заниматься «философским консультированием» и лечить людей философией Шопенгауэра — так, как вылечил когда-то себя. Эти двое сталкиваются в психотерапевтической группе и за год меняются до неузнаваемости. Один учится умирать. Другой учится жить. «Генеральная репетиция жизни», происходящая в группе, от жизни неотличима, столь же увлекательна и так же полна неожиданностей.Ирвин Д. Ялом — американский психотерапевт, автор нескольких международных бестселлеров, теоретик и практик психотерапии и популярный писатель. Перед вами его последний роман. «Шопенгауэр как лекарство» — книга о том, как философия губит и спасает человеческую душу. Впервые на русском языке.

Ирвин Ялом

Психология и психотерапия / Проза / Современная проза / Психология / Образование и наука