Мозг рассказывает. Что делает нас людьми

На следующей ступени человеческой эволюции появились две новые поразительные способности, которым было суждено изменить ход эволюции. Первой была способность найти, придать форму и сохранить инструмент для будущего использования, которая привела нас к способности планировать и предчувствовать. Второй способностью особенно важной для последующего возникновения языка было использование техники сборки в изготовлении инструментов: взять головку топора и присоединить её к длинной деревянной рукоятке, чтобы создать составной инструмент, может быть одним из примеров. Другой прикрепление маленького ножа под углом к маленькой палке и затем прикрепление этой конструкции к другой палке, чтобы удлинить орудие таким образом, чтобы им можно было достать до фруктов и дальних веток деревьев. Такая сложная конструкция проявляет огромное сходство с встраиванием, скажем, именной фразы в более длинное предложение. Я полагаю, что это не просто поверхностная аналогия. Весьма вероятно, что механизм мозга, который отвечал за сборку орудий, преобразовал её в совершенно новую функцию, синтаксическую разветвлённую структуру.

Но если бы механизм сборки орудий был заимствован для синтаксиса, тогда навыки использования орудий должны были бы ухудшаться в соответствии с тем, как развивался синтаксис, учитывая то, что нейронное пространство в мозге ограничено? Нет, не обязательно. В эволюции часто происходила дупликация предшествующих частей тела, которые были образованы дупликацией гена. Вспомните полисегментных червей, тело которых составлено из повторяющихся, полунезависимых участков тела, как в цепи вагонов поезда. Когда такие дуплицированные структуры безвредны и не требуют больших энергетических затрат, они могут сохраняться в течение многих поколений. И они могут в определённых обстоятельствах обеспечить великолепную возможность для этой дуплицированной структуры, чтобы приспособиться для какой-либо другой функций. То же самое не раз происходило в эволюции других частей тела, но роль дуплицирования в эволюции механизмов мозга не оценена психологами по достоинству. Я предполагаю, что область, близкая к той, которую мы называем областью Брока, изначально развивалась вместе с НТД (особенно с супрамаргинальной частью) для обычных задач мультимодальной и иерархической сборки и использования орудий. Затем произошла дупликация этой предшествующей области, и одна из двух новых подобластей приспособилась в дальнейшем к синтаксической структуре, которая отделилась от реальной манипуляции физическими предметами в реальном мире другими словами, она стала областью Брока. Добавьте сюда влияние семантики, привнесённой областью Вернике, аспекты абстракции, приходящие от угловой извилины, и у вас будет мощная смесь, готовая для быстрого развития полноценного языка. Не случайно, возможно, это те самые области, в которых находятся зеркальные нейроны.

Не забудьте, что моя аргументация до сих пор основывалась на эволюции и экзаптации. Остаётся ещё одна проблема. У современных людей все это сборочное использование орудий, иерархически разветвлённая структура синтаксиса (включая рекурсию), концептуальная рекурсия, проводится разными образованиями мозга? Насколько эти образования на самом деле автономны в нашем мозге? Будут ли у пациента с апраксией (неспособность имитировать использование инструментов), произошедшей в результате повреждения супрамаргинальной извилины, также и проблемы со сборкой при пользовании орудиями? Мы знаем, что пациенты с афазией Вернике произносят синтаксически правильную тарабарщину на этом основании можно предположить, что по крайней мере в современном мозге синтаксис не зависит от рекурсивности семантики, или, другими словами, от внедрения на высоком уровне одних понятий в другие.

Но насколько синтаксически правильна их тарабарщина? Действительно ли их речь, рождаемая на автопилоте областью Брока, имеет те типы синтаксически разветвлённой структуры и рекурсии, которые характеризуют нормальную речь? Если нет, можем ли мы по праву называть область Брока «синтаксическим ящиком»? Может ли человек с афазией Брока решать алгебраические задачи, учитывая, что алгебра требует рекурсии в не меньшей степени? Другими словами, задействует ли алгебра в своих интересах нейронные области, которые возникли специально для синтаксиса? Ранее в этой главе я привёл пример одного пациента с афазией Брока, который мог решать алгебраические задачи, но на эту тему очень мало исследований, каждое из которых тянет на докторскую диссертацию.