Мозг рассказывает. Что делает нас людьми

Рис. 8.3. Три чёрных диска с вырезанными «кусками пирога»: мозг предпочитает видеть непрозрачный белый треугольник, углы которого частично закрывают диски

Теперь давайте посмотрим на тот случай, где у совпадения есть объяснение. Рис. 8.3 показывает знаменитый мнимый треугольник, описанный итальянским психологом Гаэтано Канижей (Kanizsa). В действительности никакого треугольника нет. Это всего лишь три чёрные фигурки, смахивающие на главного героя компьютерной игры Pac-Man, которые «смотрят» друг на друга. Но вы видите белый треугольник, три угла которого накладываются на три чёрных круглых диска и частично закрывают их. Ваш мозг говорит: какова вероятность того, что эти три пэкмэна-колобка расположены именно так по простой случайности? Это слишком подозрительное совпадение. Сплошной белый треугольник, закрывающий три чёрных диска, это более правдоподобно. И действительно, вы можете вызывать к жизни контуры треугольника. Ваша зрительная система объяснила совпадение (устранила его, точнее), поставив все на свои места. А когда вы смотрите на пальму посередине долины, мозг ищет толкование этого совпадения и не находит, потому что его нет.

Порядок

Закон, который я довольно расплывчато называю порядком или правильностью, очень важен в искусстве и дизайне, особенно в дизайне. Опять же, этот принцип так очевиден, что трудно говорить о нем так, чтобы это не звучало банально, но обсуждение зрительной эстетики будет неполным без этого закона. Я опускаю здесь несколько принципов, для которых является общей неприязнь к отклонению от ожиданий (например, прямоугольники и параллельные линии на повторяющихся ковровых узорах). Я коснусь их только кратко, потому что многие историки искусства, как Эрнст Гомбрих и Рудольф Арнхейм, уже написали о них очень подробно.

Представьте себе картину на стене, которая висит немного криво. Возникает немедленная негативная реакция, которая намного преувеличивает масштабы отклонения. А ящик стола, который не до конца закрывается из-за кусочка застрявшей и торчащей наружу бумаги? Или конверт с волосом, который случайно приклеился, когда конверт запечатывали. Или крошечный кусочек пуха на безупречном во всех отношениях костюме. Почему нам неприятно все это? Непонятно. Что-то из этого можно отнести к элементарной гигиене, которая складывается из инстинктивных и приобретённых компонентов. Отвращение к грязным ногам это, конечно, результат культурного развития, а вот желание убрать кусочек пуха из волос ребёнка, возможно, уходит корнями в инстинкт гигиенического обыскивания у приматов.

Другие примеры, такие как криво висящая картина или неровная стопка книг, кажется, свидетельствуют о том, что в нашем мозге есть встроенная необходимость в правильности или предсказуемости, хотя это не так уж много объясняет.

Вряд ли все примеры правильности или предсказуемости воплощали один и тот же закон. Ближе всего к ним, например, наша любовь к зрительному повтору, или ритму, такому как растительные узоры на индийских или персидских коврах. Трудно представить, что это пример того же самого закона, что и наше стремление к ровно висящей картине. Единственное, что верно для обоих этих случаев на самом общем уровне, это предсказуемость. В каждом случае потребность в правильности или порядке отражает, возможно, глубокую потребность вашей зрительной системы в экономности процесса обработки зрительного сигнала.

Иногда отклонения от предсказуемости и порядка используются дизайнерами и художниками, чтобы создать приятные ощущения. Так почему тогда одни отклонения, как криво висящая картина, некрасивы, а другие, скажем асимметричная мушка над губой (а не посередине подбородка или носа) Синди Кроуфорд, привлекательны? Художник хочет подчеркнуть баланс между абсолютным порядком, который кажется скучным, и полным хаосом. Например, если он использует мотив повторяющихся цветочков, чтобы обрамить скульптуру богини, он постарается разбить монотонность повторения, добавив каких-нибудь цветов побольше, чтобы создать два пересекающихся ритма различной периодичности. Существует ли определённое математическое соотношение между этими двумя масштабами повторения и какой масштаб сдвига между ними допустим это интересные вопросы, на которые только ещё предстоит получить ответ.

Симметрия

Каждый ребёнок, который играл с калейдоскопом, и каждый влюблённый, который видел Тадж-Махал, помнит очарование симметрии. Хотя даже дизайнеры признают её обаяние, а поэты используют её вовсю, вопрос о том, почему симметричные объекты кажутся приятными, поднимается очень редко.