Мозг рассказывает. Что делает нас людьми

Во-первых, есть очень изысканное, в чем-то даже наглое и циничное предположение, которое поддерживает Стивен Пинкер, о том, что получить и владеть чем-то уникальным, единственным в своём роде может быть символом статуса, который свидетельствует о доступе к ресурсам (психологическое правило, развившееся для получения лучших генов). Это особенно верно сегодня, когда растущие возможности копирования делают обладание оригиналом ещё более ценным (с точки зрения покупателя произведений искусства) или по крайней мере (с точки зрения продавца произведений искусства) ценным становится одурачивание покупателя, который думает, что приобретает что-то малодоступное. Если вам приходилось бывать на приёме по поводу открытия художественной выставки в Бостоне или Ла-Джолле, вы наверняка согласитесь, что в этой точке зрения есть какая-то правда.

Во-вторых, оригинальная гипотеза была предложена Джеффри Миллером, психологом-эволюционистом из университета Нью-Мехико, и другими о том, что искусство призвано продемонстрировать потенциальным партнёршам художника его ловкость рук и безошибочную координацию глаз-рука. Это предположение было быстро загнано в теорию искусства «иди глянь на мои гравюры». Как самец-шалашник, самец-художник в действительности говорит своей возлюбленной: «Посмотри намой картины.

Они показывают, что мои руки великолепно слушаются моих глаз, что мой мозг прекрасно работает, эти гены я передам твоим детям». В гипотезе Миллера есть зерно истины, но лично я не считаю её достаточно убедительной. Основная проблема в том, что она не объясняет, почему реклама своих способностей принимает именно форму искусства. Это кажется совершенно излишним. Почему бы прямо не продемонстрировать эту способность потенциальным партнёршам, показав им навыки в стрельбе или в атлетической доблести, например в футболе? Если Миллер прав, женщины должны считать умение вязать и вышивать очень привлекательным для потенциальных мужей, ведь оно требует огромной ловкости рук даже несмотря на то, что большинство женщин, не только феминисток, не ценят эти умения у мужчин. Миллер, возможно, будет утверждать, что женщины ценят не саму ловкость и умение, но творческую способность, которая видна, за готовым продуктом. Но, несмотря на свою крайнюю культурную значимость для людей, биологическая ценность искусства как показателя способности к творчеству для выживания сомнительна, ведь она не распространяется на другие области человеческой жизни. (Взгляните на массу художников, которые живут в голоде и нищете!)

Обратите внимание на то, что теория Пинкера подразумевает, что дамы будут толпиться вокруг покупателей, а теория Миллера подразумевает, что они будут толпиться вокруг самих голодающих художников.

К этим гипотезам я добавлю ещё две. Чтобы понять их, вам придётся представить себе пещерное искусство тридцатитысячелетней давности в Ласко, Франция. Эти пещерные изображения захватывают дух своей красотой даже у современного зрителя. Чтобы создать их, художники должны были использовать те же самые эстетические законы, которыми пользуются современные художники. Например, бизоны изображены в основном с помощью контурных линий (изоляция), и их специфические черты, такие как маленькая голова или большая спина, сильно преувеличены. В сущности, это карикатура бизона, бессознательно созданная путём вычитания среднестатистических бизоньих черт из какого-то конкретного бизона и подчёркивания различий. И мы можем сказать: «Они сделали эти картины просто ради удовольствия» но можем ли мы сказать что-то ещё?

Отличительное свойство человека зрительное воображение. Наш мозг развил эту способность, чтобы создавать внутреннюю картину или модель мира в уме, в которой мы можем отрепетировать свои будущие действия без риска и последствий, которые они бы повлекли за собой в реальном мире. Есть даже свидетельства в изучении процессов воображения в мозге, представленные психологом Гарвардского университета Стивом Косслином, которые показывают, что мозг использует одни и те же области, чтобы вообразить какую-нибудь сцену и увидеть её в действительности.

Но эволюция позаботилась о том, чтобы такие возникающие внутри представления никогда не были такими же подлинными, как реальные объекты. Это мудрое самоограничение со стороны ваших генов. Если бы ваша внутренняя модель мира была бы идеальной заменой, тогда каждый раз, когда бы вы почувствовали голод, вам было бы достаточно вообразить себя за пиршественным столом, чтобы наесться. У вас не было бы никакого стимула искать еду, и вы бы вскоре умерли от голода. Как сказал Бард: «Нельзя насытить остроту голода воображаемым пиром».

Подобным образом существо, которое в результате какой-нибудь мутации смогло бы воображать оргазм, не смогло бы передать свои гены и исчезло бы навсегда с лица земли как вид. (Наш мозг появился гораздо раньше, чем порнофильмы, журнал «Плейбой» и банк спермы.) Никакой ген «воображаемых оргазмов» не может привести к всплеску в генофонде человечества.