Mozg_rasskazyvaet_Chto_delaet_nas_lyudmi.pdf

Меня постоянно завораживали природные явления, и моей первой страстью

была химия. Я был заворожен идеей, что вся Вселенная основана на простых

взаимодействиях между элементами, составляющими законченный список.

Позже я обнаружил, что меня привлекает биология со всеми ее

озадачивающими, но в то же время завораживающими сложностями. Помню,

когда мне было двенадцать, я читал об аксолотлях, которые, будучи видом

саламандр, развились таким образом, что постоянно остаются в водной

личиночной стадии. Им удается сохранить жабры (в отличие от саламандр и

лягушек, которые развивают их в легкие), останавливая процесс

преобразования и достигая половой зрелости в воде. Я был совершенно

изумлен, прочитав, что, если просто ввести этим существам «гормон

преобразования» (экстракт щитовидной железы), можно заставить аксолотля

превратиться в своего вымершего, сухопутного взрослого предка с

отсутствующими жабрами, из которого он развился. Можно было вернуться

назад во времени, воскресить доисторическое животное, более не живущее

на Земле. Кроме того, мне было известно, что по каким-то таинственным

причинам у взрослых саламандр не регенерируются отрезанные ноги, но у

головастиков регенерируются. Мое любопытство заставило меня сделать еще

один шаг и задать вопрос, мог ли аксолотль который в конечном счете

является «взрослым головастиком» сохранить способность регенерировать

потерянную ногу, как это сейчас делают головастики лягушек. И сколько же

еще существует на Земле, размышлял я, подобных аксолотлям существ,

которых можно вернуть к их предковой форме, просто введя им гормоны?

Можно ли человека который, в конце концов, является эволюционировавшей

обезьяной, сохранившей недоразвитые способности, вернуть в предковую

форму, что-то вроде Homo erectus, использовав соответствующий коктейль

из гормонов? В моем уме разворачивался целый поток вопросов и

рассуждений, и я навсегда «подсел» на биологию.

Везде я находил загадки и возможности. Когда мне было восемнадцать,

я прочитал сноску в одном малоизвестном медицинском справочнике, где

говорилось, что если у человека с саркомой, злокачественной опухолью,

поражающей мягкие ткани, вследствие инфекции развивается сильный жар,

рак иногда переходит в полную ремиссию. Сокращение раковой опухоли как

результат жара? Почему? Что может это объяснить и мог бы этот факт

послужить основой для практического лечения рака?1 Я был увлечен

возможностями, открывавшимися такими странными, неожиданными

путями, и выучил для себя важный урок: никогда не принимай очевидное за

доказанное.

Когда-то

совершенно

очевидным

считалось,

что

четырехфунтовый камень упадет на землю в два раза быстрее, чем

двухфунтовый. Так было до тех пор, пока не пришел Галилео Галилей и не

потратил десять минут на выполнение простого до элегантности

1

С тех пор я выяснил, что время от времени этот факт всплывал, но по неизвестным

причинам так и не был включен в основные исследования по вопросам раковых заболеваний. См.,

например, Havas (1990), Kolmel et al. (1991) или Tanget al. (1991).

эксперимента, который привел к совершенно неожиданному результату и

изменил историю.

В отрочестве у меня также было страстное увлечение ботаникой.

Помню, как долго я размышлял над тем, как бы мне обзавестись собственной

венериной мухоловкой, которую Дарвин назвал «самым изумительным

растением на Земле». Он показал, что она захлопывается, если быстро

прикоснуться последовательно к двум волоскам внутри ее ловушки. Двойной

спусковой механизм, судя по всему, соответствует движениям насекомых в

противоположность неодушевленным предметам, случайно попадающим или

падающим внутрь нее. Как только добыча захвачена, растение остается

закрытым и начинает выделять пищеварительные ферменты, но только в том

случае, если оно поймало действительно пищу. Это возбудило мое

любопытство. С помощью чего определяется, что это пища? Остается ли

мухоловка закрытой из-за аминокислот? Жировых кислот? Каких-то еще

кислот? Крахмала? Чистого сахара? Сахарина? Насколько сложны

определители пищи в ее пищеварительной системе? Увы, тогда мне так и не

удалось обзавестись таким питомцем.

Моя мать активно поощряла мой юношеский интерес к науке, доставая

для меня зоологические экспонаты со всех концов света. Особенно хорошо я

помню, как она однажды подарила мне крошечного высушенного морского

конька. Мой отец тоже одобрял мои увлечения. Он купил мне цейссовский

исследовательский микроскоп, когда я был еще совсем подростком. Мало что

может сравниться с удовольствием разглядывать инфузорию-туфельку или

вольвокс через мощную линзу объектива. (Как я потом узнал, вольвокс

единственное биологическое существо на Земле, обладающее колесом.)