Мозг стоимостью в миллиард долларов

Женщина с лиловыми волосами помахала кому-то у ближайшего костра, и к нам двинулся человек, держа на весу лопату. Поднявшись на террасу, он обмел ее метелкой, поставил в деревянный ящик и, вытерев ноги о мат, проник в комнату через французское окно. На нем ладно сидела поношенная одежда того сорта, который английский высший класс носит по воскресеньям, дабы подчеркнуть свое отличие от людей, надевающих в этот день свои лучшие наряды. Он подтянул шелковый нашейный платок, словно тот был противокомариной сеткой, и я почувствовал себя комаром.

— Это мой младший брат Ральф, — улыбнулся доктор Феликс Пайк. — Он живет дверь в дверь с нами.

Мы поздоровались и обменялись рукопожатиями, и Ральф произнес «Добро пожаловать» тем низким зловещим голосом, который обычно звучит в фильмах, предвещая опасное развитие событий. Затем, чтобы старая одежда и нашейный платок не ввели меня в заблуждение, он вынул портсигар, содержащий шесть сигар «Кристо», и пустил их по кругу, но я предпочел свой «Голуаз».

Несмотря на обильно поседевшие волосы, Ральф выглядел моложе, чем первый Пайк, может, ему даже не перевалило за сорок. Он слегка раскраснелся и вспотел от работы в саду и хотя фунтов на тридцать казался тяжелее своего брата, то ли туго подпоясывался, то ли раз тридцать отжимался перед завтраком. Из кармана своего рабочего наряда он вытащил золотую гильотинку и обрезал кончик сигары.

— Остра как скальпель, — заметил Ральф. В его речи иностранный акцент слышался куда заметнее, чем у старшего брата.

— Прекрасно, — промолвил Феликс Пайк. — Прекрасно.

— Разрешите? — спросил Ральф и без промедления разлил всем нам бренди с содовой в тяжелые граненые рюмки.

— Я считаю, что ты все... — начал было доктор Феликс Пайк, но его голос увял.

— Все отлично. — Человек в наряде садовника аккуратно раскурил сигару и пересел на обыкновенный стул, чтобы случайно не прожечь обивку.

— Я смотрю, что наш пакет акций «Корругейтид холдингс» основательно уменьшился, — сказал доктор Феликс Пайк.

Ральф неторопливо выдохнул клуб дыма.

— Продал в четверг. Надо спускать, когда они поднимаются; не это ли я тебе всегда говорю. Certum voto pete finem, как говорил Гораций. — Ральф Пайк повернулся ко мне и повторил: — Certum voto pete finem: положи предел своим желаниям.

Я кивнул в унисон с доктором Феликсом Пайком, а Ральф благожелательно улыбнулся.

— Не беспокойся, — обратился он к брату, — на людях я достойно представляю твои интересы. Зелень я тебе обеспечу, Феликс. И на этот раз придержи ее. Не старайся спускать и приобретать, как ты сделал с акциями Уолднера. И если ты хочешь добрый совет, то вот он: избавляйся от всей своей дешевки и мелочевки; от нее только протори и убытки. Попомни мое слово — протори и убытки.

Доктору Феликсу Пайку не нравилось получать советы от младшего брата. Он в упор уставился на него и кончиком языка облизал губы.

— И тебе стоит запомнить это, Феликс, — с пафосом подытожил Ральф.

— Да, — отрезал доктор Феликс Пайк. Его челюсти сомкнулись едва ли не с лязгом, как нож гильотины. Рот у него был отвратительной формы, он захлопывался, как ловушка по принципу «всех впускать, никого не выпускать», а когда он открывался, так и казалось, что сейчас из него выскочит стая гончих.

Ральф улыбнулся.

— Так попозже спустим яхту?

— Собирался сегодня. — Таким жестом, которым останавливают попутный грузовик, он показал на меня большим пальцем. — Но возникло вот это.

— Не повезло, — покачал головой Ральф. Он цокнул ногтем по моей пустой рюмке. — Еще?

— Нет, спасибо.

— Феликс?

— Нет, — отказался доктор Феликс Пайк.

— Нигелу понравился автомат?

— Он в него просто влюбился. И будит нас каждое утро. Я не собираюсь благодарить тебя, потому что он сам пишет тебе — мелом на коричневой бумаге.

— Ха-ха, — произнес Ральф. — Arma virumque cano. — Он повернулся ко мне: — Людей и оружие я воспеваю. Вергилий.

— Adeo in teneris consuescere multum est, — продемонстрировал я свою латынь. — Ухватившись за ветку, можно наклонить дерево. Тоже Вергилий.

Наступило молчание, и после паузы доктор Пайк повторил: «Он в него влюбился»; оба брата уставились в сад.

— Еще по одной, — предложил Ральф.

— Нет, — отказался доктор Феликс Пайк. — Я должен еще переодеться, к нам придут люди.

— Мистеру Демпси будет передана посылка, — сказал Ральф, словно я ничего не слышал.

— Совершенно верно, — напомнил я о своем присутствии.

— Вы очень любезны. — Он страстно и в то же время опасливо присосался к сигаре, словно она могла с легкостью взорваться. — Сегодня я ее доставил, — сказал он. — И включил.

— Отлично, — одобрил я, залез в задний карман и вытащил свою половинку разорванного банкнота.