Мозг. Такой ли он особенный?

Но нам снова и снова отказывали по самым разным причинам. Ретроспективно меня очень забавляет то, что статья «Равное число нейронов и остальных клеток делают мозг человека изометрически увеличенной копией мозга приматов»[93], которая стала часто цитируемой (цитирование более 300 раз в других журналах в течение пяти лет) и которую обычно упоминают теперь во многих статьях о человеческом мозге, была без просмотра отвергнута такими журналами, как Nature, Proceedings of the National Academy of Sciences of the USA, Neuron и Journal of Neuroscience, то есть журналами, ранг которых считается наиболее высоким в научной неврологии именно потому, что опубликованные в них статьи чаще других цитируются другими авторами в течение многих лет после публикации. Нашу статью наконец приняли в журнале Comparative Neurology, и то после неоднократных возвратов статьи с требованиями исправлений, а через пять лет после публикации наша статья 2009 года все еще остается одной из наиболее посещаемых на сайте журнала. Редакция Science просмотрела статью и вернула ее нам, отказав в публикации после того, как один из рецензентов заявил, что наши данные совпадают с теми, «что уже были показаны стереологически, и поэтому в них нет никакой научной новизны», хотя другой рецензент, который, вероятно, неправильно прочитал наши числовые данные, наоборот, утверждал, что наши данные слишком сильно отличаются от общепринятых и поэтому не вызывают доверия. В течение первых лет нашей работы мы часто сталкивались с такой невероятной критикой: поскольку стереология была авторитетным и традиционным методом, нам следовало для начала верифицировать наши данные в сравнении со стереологическими данными – эти критики не смогли понять, что суть нашего метода именно в том и заключалась, чтобы получить данные, которые было в принципе невозможно получить стереологическими методами. Стереология не позволяла за разумный промежуток времени подсчитать число клеток в целом мозге.

Была, однако, и другая проблема. Мы, помимо всего прочего, уже располагали правилами шкалирования для числа нейронов как функции массы тела (более подробно об этом ниже) и указывали, что человеческий мозг имеет как раз столько нейронов, сколько можно ожидать для некрупной высшей обезьяны с такой массой тела, что противоречило утверждению Гарри Джерисона о том, что мозг человека слишком велик для его тела. Один из рецензентов журнала Science просто не мог смириться с этим: учитывая, что гориллы и орангутаны имеют большие по массе тела, но меньшие по размеру мозги, как можно говорить, что наш мозг полностью соответствует массе нашего тела?

Мы в тексте статьи предположили, как именно такое могло случиться, но рецензент отмел наши предположения. Причиной, по которой нейробиологи всегда думали, что человеческий мозг слишком велик для тела, в котором этот мозг расположен, является именно прямое и непосредственное сравнение с крупными человекообразными обезьянами: если масса нашего тела меньше, чем масса тела гориллы, то и наш мозг должен быть меньше, но в действительности он в три раза больше. Но наши данные показали, что если исключить из рассмотрения крупных человекообразных обезьян (просто в силу того, что в тот момент отсутствовали данные о числе нейронов в мозге этих видов), то выяснится, что между массой тела и числом нейронов в головном мозге у человека точно такие же соотношения, как и у других приматов. Но что если – именно если – вместо того, чтобы предполагать, будто мозг человека слишком велик для его тела, допустить, что это у гориллы мозг слишком мал для массы ее тела?