Мозг ценою в миллиард

Всадник в белом наблюдал за мной. Он выключил радию и подъехал поближе. Скрипнуло седло. Снег заглушал цокот копыт. Над моей головой нежно пела вмонтированная в седло антенна для поиска шпионских передатчиков. Она раскачивалась на холодном ветру, а маленький экран прибора бросал синий отсвет снизу на лицо всадника. Оно не показалось мне приятным. Патрульный сжал коленями бока лошади, и она встала ко мне боком, как полицейская лошадь, сдерживающая толпу. Я прижался лицом к ее атласным мышцам, которые нервно пульсировали под кожей. Пальцы ощутили металл стремени, горячее дыхание коня коснулось моего лица. Всадник сдвинул пояс и расстегнул кобуру.

Мне были известны кое-какие полезные русские слова.

— Не стреляйте, — попросил я.

Лошадь не хотела причинить мне зла. Она переступала с ноги на ногу, давая мне возможность отодвинуться, но всадник понукал ее, заставляя придвигаться ближе. Пистолет мелькнул в нескольких сантиметрах от моего лица. Он поднялся и неторопливо опустился рукояткой на мою голову. Лошадь дернулась, и удар пришелся сбоку, оглушив меня и раскровянив ухо. Перед глазами поплыли красные круги. Я потянулся к стремени, и успел ухватиться за ледяной металл, прежде чем рукоятка пистолета снова поднялась над моей головой. На этот раз удар был точен, мир раскололся пополам, как в плохо настроенном дальномере, и я рухнул в черный снег.

14

Сознание постепенно возвращалось. Из небытия я переходил в состояние бреда. Рука распухла, как футбольный мяч, и пульсирующей болью отдавало в плечо. Было темно, только иногда крохотный красный огонек пробивался сквозь мрак. Где находился этот огонек — рядом со мной или в иных вселенных? Я попробовал пошевелиться, но боль в руке пригвоздила меня к месту, и я снова потерял сознание. Так я переходил из одного состояния в другое, пока не собрался с силами, чтобы зацепиться за спасительный огонек и вырваться в мерцающие сумерки из полной темноты.

Мне чудилось, что я лежу на холодной изогнутой поверхности, напоминающей донышко огромной пробирки, и завален тяжелыми холодными предметами, похожими на бездыханные тела. Я провел рукой по дну пробирки и сделал попытку приподняться. Тела сдвинулись, скатываясь с меня, как мешки с мерзлой картошкой, и я протиснулся между ними, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Рядом с моим лицом медленно двигалась человеческая рука, принадлежавшая одному из сдвинутых мною тел. Миллиметр за миллиметром, почти незаметно рука подбиралась к краю наброшенного на нас покрывала. Растопыренные пальцы были готовы жадно вцепиться в потертую материю. Я лежал в ванне, заваленной трупами. Рука дернулась, опустилась на покрывало и замерла, тихо покачиваясь, как брелок на ветровом стекле автомобиля. Рука была мертва, как и ее хозяин. На мне лежали еще два мертвеца. Может быть, это туннель, ведущий в ад?

Я стряхнул с себя этот кошмарный груз. В холодных трупах, скатившихся на дно ванны, я узнал лысого и его сына.

Выбравшись из этой эмалированной могилы, я понял, что нахожусь в ванной комнате. Глаза уже привыкли к тусклому красному огоньку дежурного освещения. Где-то рядом урчала и булькала в трубах вода, из крана на стене вытекали капли и со всхлипом падали в ведро. К дальней стене были прикручены три раковины. Над ними на одном винте закреплено карманное зеркальце с отбитым углом. Неожиданно раздался шум спускаемой в туалете воды. Дверь уборной распахнулась, оттуда вышел, застегивая на ходу ремень, какой-то солдат и направился ко мне. Чем ближе он подходил, тем медленнее двигался. Ему никак не удавалось застегнуть ремень, но он не отрывал от меня глаз, с трудом передвигая ноги от страха.

Я лежал, вытянувшись во весь рост, поверх трупов. Моя распухшая рука покоилась на краю ванны. Солдат посмотрел на нее, и снова перевел взгляд на лицо. Одной рукой он придерживал расстегнутые брюки, а другую протянул, чтобы потрогать меня.

Я готов был прикидываться мертвецом и не имел ничего против его прикосновения. Я бы стерпел зто. Но моя бедная рука — израненная, изуродованная, гноившаяся… Я заорал. Солдат отшатнулся, перекрестился и что-то невнятно забормотал. У него была темная кожа, горящие и влажные глаза. Возможно, кавказец. Наверное, он произнес какое-то древнее заклинание или молитву. Наткнулся спиной на стену и устремился к двери, одурев от ужаса. Дойдя наконец до двери, он оторвал от меня испуганный взгляд и рванул через порог. Но расстегнутые брюки его подвели. Запутавшись в брючинах, он растянулся в коридоре. Я слышал, как он вскочил на ноги и со скоростью спринтера устремился вон, гремя по каменному полу железными подковками сапог.