Мозг, ты спишь? 14 историй, которые приоткроют дверь в ночную жизнь нашего самого загадочного органа

Когда у человека сон со сновидениями наступает сразу после бодрствования, эти сновидения в момент бодрствования могут проявляться в виде слуховых или зрительных галлюцинаций.

Когда мышечный паралич, характерный для БДГ-сна, включается в момент бодрствования, человек теряет контроль над своими мышцами. Если совсем не повезет, то эти два явления могут произойти одновременно, вызывая у человека неприятные ощущения, будто его приковали к кровати, а в комнате рядом с ним находится еще кто-то или что-то.

Представьте себе пару стоящих рядом качелей-весов на детской площадке. Когда они болтаются свободно, без сидящих на них детей, то сильный порыв ветра может раскачать их в ту или другую сторону. Теперь представьте, что одни качели контролируют переключение между сном и бодрствованием, а другие переключают между медленным (глубоким) и быстрым сном. Гипокретиновая система является эквивалентом двух стокилограммовых здоровяков, сидящих по одному на концах двух качелей. Один здоровяк прижимает край качелей, отвечающих за бодрствование, к земле, в то время как другой, когда вы спите, своим весом наседает на край других качелей, способствующих медленному сну. Если эти здоровяки спрыгнут с качелей, то те снова начнут свободно болтаться на ветру. Без гипокретина у людей с нарколепсией сон неконтролируемо наступает и проходит, а также свободно переключается между медленной и быстрой фазами, как качели на ветру. Таким образом, потеря вырабатывающих гипокретин нейронов приводит к сонливости в течение дня, иногда к непреодолимому желанию уснуть, сонному параличу и галлюцинациям при засыпании, получившим название «гипнагогические галлюцинации».

Кроме того, переключение между БДГ-сном и бодрствованием в течение ночи приводит к невероятно реалистичным снам. Большинство людей могут вспомнить, что им снилось, сразу после пробуждения из БДГ-сна, однако люди с нарколепсией делают это на протяжении ночи постоянно.

Стоит добавить, что люди с нарколепсией, хотя их и принято считать крайне сонливыми, на самом деле на протяжении суток спят не больше, чем все остальные. Они больше спят в течение дня, а по ночам их сон получается фрагментированным и плохого качества.

Результаты исследования Адриана, однако, не показали ни раннее наступление БДГ-сна ночью, ни ускоренное засыпание, ни наличие признаков БДГ-сна во время кратковременного сна днем. Ровным счетом никаких намеков на нарколепсию. Его исследование во время сна, помимо небольшого храпа и некоторых движений ногами, зафиксировало совершенно нормальные результаты. Катаплексия, как правило, развивается параллельно с сонливостью либо через какое-то время – вплоть до нескольких лет – после нее. Для катаплексии крайне нехарактерно развитие до появления каких-либо других симптомов нарколепсии.

Во время нашей следующей встречи я обсудил со своим пациентом полученные результаты. Я объяснил ему, что исследование сна зачастую выявляет какие-либо нарушения у людей, не страдающих нарколепсией, которые могут быть вызваны, например, депривацией сна, однако его чистые результаты скорее указывают на отсутствие нарколепсии. Мне уже доводилось несколько раз встречать катаплексию у людей с какими-то психологическими проблемами, когда она становилась проявлением психологического стресса, но Адриан показался мне личностью с совершенно устойчивой психикой, без каких-либо явных психологических триггеров. Мы договорились сделать ему люмбальную пункцию, чтобы проанализировать спинномозговую жидкость на уровень гипокретина.

Две недели спустя он снова пришел к нам в клинику за результатами. Все в норме. Я был в некотором недоумении. Практически у всех людей с катаплексией наблюдается дефицит гипокретина. Мы снова обсудили его симптомы. Я остался при своем убеждении, что описываемые им случаи являются проявлениями катаплексии, и, несмотря на грызущие меня из-за отрицательных результатов обследования сомнения, я выписал ему специализированный препарат.

* * *