Мозг во сне

И все же, когда Лаберж в 1977 году приступил к работе над своей докторской диссертацией, большинство ученых относились к осознанным сновидениям скептически. Они были уверены, что те, кто о них рассказывал, на самом деле не спали, а находились в состоянии «микропробуждения» после стадии REM или других стадий сна, а то, что с ними происходило, — ну, это некий ментальный опыт, но никак не сон. В стане скептиков находился и Уильям Демент. К тому времени Демент уже руководил лабораторией сна в Стэнфорде, к нему и обратился Лаберж, который хотел заняться здесь своими экспериментами. Его поддержала сотрудница лаборатории Линн Нейджел: она тоже интересовалась этой темой. «В научной литературе того времени категорически отрицалась сама возможность достижения осознанности в процессе сновидения, но поскольку я сам испытывал такие состояния, то заявил Биллу, что хотел бы доказать существование осознанных сновидений научным путем», — рассказывает Лаберж.

К чести Демента, он был открыт для всего нового и согласился с планом Лабержа, а Нейджел стала его куратором и коллегой. Камнем преткновения был вопрос о том, каким образом испытуемый, находящийся в состоянии сна, мог бы сообщить, что он видит осознанное сновидение. Испытуемого, естественно, подключали к оборудованию, позволявшему отслеживать мозговые волны, движения глаз и другие физиологические показатели. Лаберж решил сам стать первым под­опытным, потому что знал, что может контролировать движения глазных яблок во время осознанного сновидения: он особым образом двигал глазами слева направо, и эти движения отличались от тех непроизвольных подрагиваний, что характерны для стадии REM. Впервые это произошло в пятницу 13-го — 13 февраля 1978 года. Проспав семь с половиной часов, Лаберж вдруг посреди сновидения осознал, что спит, поскольку не мог ничего ни видеть, ни чувствовать, ни слышать, и дал об этом знать Нейджел заранее оговоренным сигналом — серией движений глаз слева направо. Он так описывает этот первый опыт:

«Передо мной вдруг выплыл образ книжки-инструкции к пылесосу или какому-то похожему приспособлению. Он выплыл где-то на краю сознания, но я сосредоточился на нем, чтобы прочесть, что там написано, и образ постепенно стабилизировался, а у меня появилось ощущение, будто я открыл (во сне) глаза. Потом возникли мои руки, все мое спящее тело, я лежал в постели и смотрел на буклет. Комната, в которой я лежал, была очень похожа на ту, в которой я спал на самом деле. По­скольку я не мог двигаться, я заранее оговоренным движением глаз дал понять, что вижу сон. Я видел свой палец, как он двигался сверху вниз, я следил за ним глазами. Но я был настолько взволнован тем, что мне удалось это сделать, что сама эта мысль нарушила сновидение, и оно исчезло».

Перед тем как Лаберж проснулся после длившейся тринадцать минут стадии REM, полиграф зафиксировал два четких движения глаз. Это было объективным свидетельством того, что во время фазы REM случилось по меньшей мере одно осознанное сновидение. Лаберж оставался в роли подопытного, а Нейджел вела записи. Вскоре стало понятно, что его осознанные сновидения непременно происходят во время фазы быстрого сна, а не во время промежуточного состояния перед пробуждением. О том же говорили эксперименты с участием других испытуемых: в 33 случаях из 35 их осознанные сновидения случались во время стадии REM, в двух других случаях эти сновидения происходили в первой стадии сна и при переходе от второй стадии к REM. В 30 случаях испытуемым удавалось воспользоваться оговоренными глазными сигналами. В результате экспериментаторы, проанализировав записи электрофизиологических показателей глаз, мозга и мышц, смогли в 90 процентах случаев установить, когда именно испытуемый информирует их о наступлении осознанного сновидения, если даже ему и не удавалось подать четкий сигнал. Технике вызывания осознанного сновидения этих испытуемых обучил Лаберж, что говорит о том, что навыком подключения самосознания во время сновидения вполне можно овладеть.