Мозг во сне. Что происходит с мозгом, пока мы спим

Проведенные с начала 1980-х анализы содержания сновидений показывают, что более половины людей хотя бы раз в жизни видят сон, в котором они осознают, что видят сон. Некоторые из лабораторных исследований демонстрируют, что об осознанных сновидениях рассказывают от одного до двух процентов тех, кого разбудили в фазе REM. В лабораторных условиях осознанные сновидения длятся всего лишь пару минут, но в некоторых случаях их продолжительность, подтвержденная движениями глаз, составляла до пятидесяти минут.

Тех, кто часто — как минимум раз в месяц — видит осознанные сновидения, не так уж и много: их число колеблется от менее чем 10 процентов, согласно одним исследованиям, до 20 процентов, по другим источникам. Наиболее надежный показатель осознанности — способность к запоминанию снов вообще. Неудивительно, что, согласно некоторым исследованиям, высокий уровень способности к осознанным сновидениям демонстрируют те, кто практикует медитацию. Поддержание осознанности требует особого умения оставаться отстраненным наблюдателем собственных ощущений, действий и мыслей в их процессе, а это же умение необходимо и при медитации.

В большинстве случаев осознанные сновидения начинаются, когда спящий находится в фазе REM, и чаще всего они случаются во второй половине ночи. Ветеран исследований сна Джон Антробус объясняет эту тенденцию тем, что во второй половине ночи повышенная активация коры сопровождается пиком активности организма: наши внутренние часы с приближением утра автоматически повышают температуру тела, усиливается деятельность мозга, и это не зависит от того, в какой стадии сна мы в это время находимся.

К тому же, по мнению канадского исследователя Тора Нильсена, во второй половине ночи фазы REM становятся дольше, а сновидения, даже неосознанные, интенсивнее. «Мы обнаружили, что во второй половине ночи сновидения длиннее, масштабнее и последовательнее», — говорит он.

Лаберж полагает, что один из способов повысить шанс на последовательное осознанное сновидение — проснуться на час-два раньше своего обычного времени, бодрствовать от получаса до часа, а затем снова заснуть. Он обнаружил, что эта «техника короткого сна» в пятнадцать—двадцать раз повышает возможность возникновения осознанного сновидения. Однако его же собственные исследования показали, что осознанные сновидения возникают в фазе REM в течение всей ночи, а не только под утро, поэтому «техникой короткого сна» можно пользоваться и в более ранние периоды ночи.

Чтобы во время такого сновидения самосознание включилось, необходим высокий уровень активности коры, и Антробус предполагает, что в наступлении осознанного сновидения участвует левая височная доля (которая отвечает за речь и языковые навыки): «Чтобы сновидение стало осознанным, необходим вербальный перевод собственного состояния: «Я знаю, что я сплю». Его предположение подкреплено исследованием Лабержа: электроэнцефалограмма показывает, что в первые тридцать секунд осознанного сновидения резко возрастает активность той части левого полушария, которая связана с языком. Лаберж считает, что такая активация, возможно, совпадает с внутренней вербальной реализацией понимания того, что испытуемый видит сон.

Такое понимание часто приводит спящего в крайнее изумление, особенно если он впервые сталкивается с осознанным сновидением. «Это действительно поражает, особенно в первый раз — когда вдруг те ощущения, которым ты привык доверять, сообщают, что ты находишься в абсолютно ином мире, не существующем за пределами сна, — говорит Лаберж. — Один из моментов, присущих первому осознанному сну, — гиперреальность всего происходящего, когда ты оглядываешься вокруг и видишь в невероятных подробностях то, что создано исключительно твоим мозгом». Этот момент понимания того, что все, что человек испытывает, поступает к нему не извне, а изнутри его собственного сознания, прекрасно описан в рассказе об осознанном сновидении, который Лаберж цитирует в книге «Мир осознанных сновидений»: «Как-то мне приснилось, будто я стою на горе и смотрю вниз, на верхушки кленов, берез и других деревьев. Листья кленов ярко-красные и шелестят на ветру. Трава у меня под ногами сочная, зеленая. Все цвета какие-то слишком насыщенные. Возможно, как раз осознание того, что цвета “ярче, чем настоящие”, подтолкнуло меня к тому, что я понял, что вижу сон и что все, что я вижу, не имеет никакого отношения к “настоящему”. Помню, как сказал себе: если это сон, тогда я сумею взлететь. Я попробовал и с огромным удовольствием смог летать без всяких усилий и туда, куда захочу. Я взлетел над верхушками деревьев и пролетел много миль над какой-то новой территорией. Я взлетел еще выше и парил в потоках воздуха как орел. Я проснулся удивительно бодрым, почувствовал, что полет наполнил меня энергией.

И еще мне было очень хорошо, это хорошее состояние, как мне показалось, было связано с тем, что я во сне осознавал свой сон и управлял своим полетом».