Мозгоеды на Нереиде

— И первым делом прикажу отобрать глушилку и засунуть ее вам… куда-нибудь, — добавила стоявшая чуть позади Bond’а констебль Флавье тихо, но с чувством.

У Дэна непроизвольно поползла вверх левая бровь. Bond сделал вид, что не расслышал сказанного, и по его совершенно бесстрастному лицу ни один человек бы не заподозрил обратного. Только вот Дэн человеком не был и отлично видел, что высокая вероятность превышения власти его подчиненной при исполнении (как и планируемое жестокое обращение ее же с потенциальным задержанным) полицейского Bond’а почему-то совершенно не огорчает. Скорее даже наоборот. Во всяком случае, в атаку на дексиста он бросился с удвоенной энергией:

— Вы среди бела дня и на глазах у множества свидетелей похитили двоих инопланетных граждан. Полагаете, алькуявский конклав не обратит внимания на подобное вопиющее нарушение законов как межпланетного уголовного права, так и элементарного гостеприимства? Вы только что поставили Нереиду на грань войны с алькуявским конклавом, вы сознаете это? Полагаете, наш президент будет вам благодарен за это? Вы согласны нести ответственность за разрыв дипломатических отношений между нашими планетами и весьма вероятный вооруженный конфликт?

«Срочный запрос общего коннекта».

«Запрос принят».

— Что значит: сомневаетесь в подлинности их гражданства? Сомневаться в чьем-либо гражданстве не входит в вашу компетенцию. В сомнительных случаях гражданства, не зафиксированных таможенной службой, обязана разбираться полиция, статья двенадцать пункт восемь параграф четыре «Общего уложения о порядке работы городских служб».

«Если с гражданством не все в порядке — говорите сейчас. Будем работать иначе».

«С гражданством все в полном порядке. Можете проверить».

«Проверим».

«У него наши коммы».

«Какая приятная неожиданность!»

Старший констебль, до этого выглядевший внушительным и серьезным представителем власти, вдруг ухмыльнулся широко и радостно, от уха до уха. Показалось, что даже лицо у него стало шире.

— Да, и еще, Смит… — сказал он уже совсем другим тоном, расслабленным и безмятежным, чуть ли не мурлыкая, словно Котька, только что сожравшая свежевылупившегося меракийца: — не позорьтесь, верните коммы. Неужели мать моя «DEX-компани» опустится до мелкого воровства?

Уполномоченный Смит сверкнул глазами, поджал губы и засопел. Но ничего не сказал и за коммами полез безропотно. И даже два шага к старшему констеблю сделал, чтобы в руки отдать, хотя Дэну и казалось какую-то долю секунды, что бросит.

Не бросил.

Старший констебль удовлетворенно чуть склонил голову, сунул коммы в карман и тут же перестал ухмыляться, снова перейдя на официальный деловой тон:

— Констебль Флавье, разместите алькуявцев на заднем сиденье. Летим в управление, там разберемся. Старший уполномоченный Смит, попрошу вас не покидать территорию Столицы до окончания расследования: скорее всего, у полиции к вам еще будут вопросы. Честь имею.

«Надеюсь, вы не станете создавать проблем?»

«Не станем».

«Надеюсь».

Напряжение отпускало медленно, но все-таки отпускало, становясь все слабее с каждой упавшей в прошлое секундой, с каждым дополнительным метром дистанции между, с каждым перебросом по киберсвязи (не восторженно-приятельским, но и не враждебно-подозрительным, скорее умеренно дружеским, полным веселого интереса и легкой профессиональной настороженности с одной стороны и горячей благодарности и облегчения — с другой). Словно осталось за спиной, вместе с дексистом, и теперь с каждым шагом остается все дальше и дальше, не просто за спиной — в прошлом.

Конечно, эти же самые шаги приближали их всех и к страшной черно-белой машине, фирменной, хищной даже на вид. Машине, которая наверняка бы не раз являлась Дэну в кошмарных снах — если бы ему вообще хоть когда-нибудь снились хоть какие-нибудь сны. Но напряжение все равно уменьшалось, полностью игнорируя черно-белую смерть. И даже не потому, что сейчас ее надежно перекрывала, отгораживая, мощная туша полицейского фургона. Просто машина сама по себе не может быть плохой или хорошей, страшной или милой. Она ничего не решает.

Решают люди.

Полицейский поводок среднего уровня фиксации больше напоминает наручники, чем паралич, он ограничивает движения, но не стопорит их полностью, и Дэн вполне бы мог обернуться, если бы захотел. И напоследок посмотреть на дексиста — жалкого, ничего не могущего, окончательно проигравшего. Мог бы. Но не хотел. Может быть, и зря. Кусают порою даже раздавленные змеи.

Они уже подошли к полицейской машине, когда в спину ударило ядовитым шипением:

— Констебль Флавье, а правда, что у Bond’ов стоят ириеновские программы? И виброрежим у них тоже есть?

Bond споткнулся на ровном месте. Обернулся сердито, наливаясь яростным гневом и какой-то странной беспомощностью. И, наверное, именно поэтому совершенно не сердитая и не собиравшаяся тратить времени на гнев констебль Флавье успела обернуться первой, опередив даже киборга: