Можешь мне присниться? (ЛП)

Вал не хочет спорить и ругаться с матерью прямо сейчас. Сегодня у нее и без того было достаточно всего, к тому же Мери без всяких возражений уже ушла на кухню с тарелками в руках. Не будет же она самой ленивой в доме.

— Ну что – ты моешь, я вытираю? – спрашивает она рыжульку, беря бело-голубое полотенце.

— Идет.

Не говоря больше ни слова, девчонки молча засучивают рукава. Несколько минут слышен только шум воды и звук убираемой в шкаф посуды. Вал и Мери не в силах ничего поделать с накопившимся между ними напряжением.

— Ты не должна была открывать Сесару, – роняет, наконец, Валерия, вытирая одну из кружек.

— Почему?

— Потому что нет.

— А что бы ты хотела? Оставить его на улице?

— Не знаю, но, по крайней мере, ты могла бы спросить меня, хочу я его видеть или нет.

Мария споласкивает тарелку и небрежно протягивает ее Валерии, та выхватывает несчастную тарелку из рук сводной сестры и с силой трет ее полотенцем.

— Послушай, я не собираюсь влезать в твои проблемы с парнями. Если я вижу на улице парня, который хочет войти в мой дом, я его впускаю.

— Это не твой дом.

— Вообще-то, мы уже говорили об этом. Я знаю, что это не мой дом, но огромное спасибо тебе за то, что напомнила.

— Я думаю, что иногда ты об этом забываешь.

— Ты тоже забываешь, что здесь живет мой отец. И живет он здесь потому, что женился на твоей матери.

— Черт! Ты не должна была пускать Сесара, и в этом все дело.

— Ты боишься, что об этом узнает Рауль? Ты ведь ему ничего не сказала, так?

Валерия перестает вытирать кружку и смотрит на Марию. Ей не нравятся только что заданные вопросы. Да кто она вообще такая, чтобы вмешиваться в ее отношения с парнем?

— Я ничего не сказала Раулю, потому что он в Валенсии, и я не хочу портить ему поездку, но как только он вернется, я ему все расскажу.

— Не знаю, нужно ли это.

— А почему нет? Между нами уже нет секретов.

— Ты причинишь ему боль, и тебе это известно.

Что лучше? Причинить боль, сказав правду или утаить ее, не причиняя боли? Вал не совсем уверена, как ей лучше поступить. Однако есть вероятность того, что Рауль узнает обо всем от третьих лиц или невзначай, и тогда ему будет гораздо больнее. В любом случае, она не станет говорить с ним на эту тему до субботы, если вообще станет говорить.

Девушки снова замолчали. Обе расстроены и раздосадованы, им трудно и неприятно вести дальнейший разговор. Едва покончив с мытьем посуды, Вал уходит в свою комнату, а Мери идет в гостиную к отцу и Маре.

Когда Рыжулька входит в комнату, отец сидит на диване, держа в руке телефон. Он просит ее взять трубку, и девушка вопросительно смотрит на него.

— Это мама, – поясняет он, прикрыв ладонью трубку.

— Что ей нужно?

— Она хотела бы знать, что за отношения у вас с некой Паломой.

— Палома? С ней что-то случилось?

— Нет, с ней ничего, но, судя по всему, ее мать сильно разволновалась, когда узнала о том, что вы встречаетесь не только как подружки, что вы – пара.

Незадолго до этого...

— Я не понимаю, почему должна остаться здесь на ночь, – говорит Палома, сидя на кровати и обхватив колени руками.

— Потому что так сказал доктор, – упорно талдычит мать, раз за разом повторяя одно и то же. – Не полезь ты в драку, не было бы теперь этих проблем.

— Они сами начали, мама, в этот раз я ни в чем не виновата.

— В этот раз...

— И в другие тоже, я только защищаюсь.

— Не понимаю, что ты сделала этим девчонкам, что они так обращаются с тобой.

— Ничего.

— Вероятно, что-то у тебя с ними все-таки произошло. Почему ты от нас скрываешь?

Палома вздыхает и отворачивается. Она смотрит другую сторону: вечно их с матерью разговоры заканчиваются одним и тем же, хотя на этот раз все хуже, чем обычно, – она попала в больницу и должна провести ночь здесь.

— Ты дашь мне мобильник?

— Доктор ясно тебе сказал, чтобы ты постаралась как можно лучше отдохнуть, и не пользовалась много телефоном.

— Я только пошлю сообщение.

— Кому?

— Господи, какая тебе разница? – в сердцах кричит Палома. – Ты прямо как полицейский. Вы с папой всегда и во всем меня контролируете.

— Мы желаем тебе добра.

— То есть для меня самое лучшее не то, что я хочу, и что делает меня счастливой, так что ли?

— Да, то, что ты говоришь, называется быть капризной, – резко замечает женщина. – Возьми телефон, но поторопись. Тебе нужно отдыхать.

— Я и так отдохнула выше крыши. Я хочу филе с картошкой и убраться из этой тюрьмы!

— Радуйся! Бери телефон и отправляй свое сообщение.

Девушка продолжает тихо ворчать. Хотя у нее и побаливает время от времени голова, ей не настолько плохо, чтобы проваляться здесь всю ночь. Терпение, терпение – ей не остается ничего другого. Хорошо хоть у нее есть телефон, чтобы послать сообщение своей девушке.