Может быть...(СИ)

И тогда в голове странника просвистел тревожный ветер. Борьба с чужими больше не касалась только Наземных. Она стала общей. Таутутэ… Они пришли с неба и угнездились на земле. Как долго они будут пожирать ее? Когда придет черед парящих гор, а вместе с тем конец Слелетауми и других Крылатых? За’о не собирался ждать ответов. Он нашел свой собственный.

— Я должен поделиться тем, что принес, — рухнул на колени Леза’оуэ. — Я делаю это для Клана, для Гнезда.

— Твоя воля, — отрезала Тейрэ, поджав губы. Шелестя подолом, она медленно повернулась и «поплыла» к переходу на соседнее плато. На выходе из «коридора» правительница приказала не связывать странника.

Они говорили о Кар’камэ — священном месте. Для Слелетауми оно было источником мудрости предков, последним пристанищем Тейрэ и погибелью для того, кто решался войти в него один. Даже Тейрэ не могли оставаться там слишком долго. Великая Мать не просто так дала Кар’камэ многим, но не одному. Объединить Клан, учить его сути вещей, путям, данным Эйвой, вот какова была суть Кар’камэ.

Наземным для того были даны рощи Утрал Амокрийя. У Слелетауми же дерево было одно, но корнями своими и побегами оно проникло в толщу скалы. Как цвин, уходивший глубоко внутрь черепа — единственный побег.

Дети Неба могли молиться, могли постигать, обращаясь к источнику. Но не многие заходили вглубь пещер. Потому что не смогли бы вернуться. За’о же собирался пойти туда. И, слившись с Кар’камэ, показать, как близка угроза. Чтобы заставить икрана слететь с насиженного места, нужен был веский довод. И Леза’оуэ собирался его преподнести. Несмотря на утрату.

— Тебе стоит отдохнуть. Иначе Кар’камэ поглотит тебя раньше, чем ты достигнешь цели, — впервые за долгое время, Тейрэ прикоснулась к изгнаннику, погладив по щеке. Глаза ее были полны печали. Смотреть, как оперившийся обрезал крылья ради Наземных, ей было тяжело.

— Да, — покорно согласился странник.

— Не забудь попрощаться, Леза’оуэ, — тихо добавила она и, не торопясь, оставила его.

***

«Твоя голова стала камнем!» — ругала его прошлой ночью Тсену. — «Вернулся, чтобы пропасть навсегда! Гнездо ты Унилу оставишь?»

Она должна была справиться. Крылья Тсену были достаточно сильны.

Яоеан не ругала, но плакала. Странник слышал. Но у него не было слов, способных заживить рану в ее сердце. За’о не хотелось расставаться. Не хотелось отпускать. Если бы все зависело от одних желаний…

Проведя последний день в родном Гнезде, странник предстал перед Тейрэ.

Старуха ждала на краю скалы. И ждала не только За’о, но и того, кто должен был отнести их к Кар’камэ — лонатайю, по имени Йо. Когда она, наконец, появилась из-за облаков, подплыла и протянула красное щупальце к хозяйке, Тейрэ поднесла цвин, создавая Тсахейлу, а после взошла на опустившийся ниже купол.

— Ступай, — молвила старуха, и За’о повиновался, прогнув под собой гладкую мягкую поверхность.

По команде лонатайя двинулась прочь от скалы. Ее движение было едва ощутимо. Казалось, она стояла на месте, заставляя все вокруг двигаться ближе или дальше.

Верный спутник Леза’оуэ визгом напомнил о себе, пролетев над ними.

— Икран останется единственной памятью о нас. Большего мы дать не вправе, — сегодня Белая исполняла свой долг, не тревожа воздух чувствами.

Лонатайя приблизилась к оплетенной корнями скале и зависла в воздухе.

— Дальше — один, — не шелохнулась старуха.

— Да, — поднялся За’о.

Шагая к краю купола, он с улыбкой вспомнил:

— Я… Нашел птенца Атейо. Его зовут Тсу’тей, — фраза звучала так непринужденно, словно странник не собирался приносить жертву. Не уходил безвозвратно.

— Если ветер когда-нибудь приведет его к нам, мы поможем ему опериться, — смиренно кивнула Тейрэ. Лишь взглядом она могла проводить странника, переступившего с купола Йо на камень…

Стараясь дышать медленнее, За’о шел вперед. Побеги на сырой стене под его ладонью сплетались в причудливый узор. Свет был только впереди. Розовато-белый он манил На’ви, как огонь манит насекомое. Путь был не длинным, но каждый шаг давался тяжело. Где-то изнутри грудной клетки пробирался наружу холодок страха. И все же За’о шел. Не стоило заставлять Кар’камэ ждать.

Достигнув центральной галереи, На’ви позволил себе полюбоваться деревом. Свет его поглощал тени. Зелёная, вопреки природе, трава была мягкой. За’о хотелось раствориться и отринуть все. Но он помнил. Уставившись на принадлежавшую Лин маску, которая находилась в его руке, За’о собрался с силами, скинул балахон и приблизился к дереву вплотную. Прислонившись к стволу спиной, мужчина дотянулся до ближайшего розового побега и переплел с ним цвин, после чего позволил белым нитям, появившимся из земли, окутать себя.

Он знал слова. Они не были тайной. Но чтобы суметь их сказать, требовалось немало сил.

— Я стану ветром, который подхватит их…

Вверх по пальцам ног, от них к голеням и бедрам, вверх по кистям, переходя на предплечья и локти, двигались волокна. Они окружали тело, соединяя его со всем вокруг. За’о становилось холодно.

— Я стану ярким огнем, горящим в ночи…