Может извинишься?

— Ты так спокойно об этом говоришь… Тебе что всё равно?

— Если бы мне было всё равно, я бы не пил.

— Пожалей печень, ты же себя убиваешь.

— Мама умерла беременной. — сказал отец, и до дна выглушил рюмку. — Под сердцем… она носила мою дочь. Это случилось так внезапно, что никто ничего не понял.

И тут я удивился ещё больше. В смысле беременной? Она была беременна…

— Настя поехала в больницу на обследование. А через сутки, мне позвонили. — продолжал он наливать алкоголь в рюмку.

— Хватит бухать, рассказывай. — нетерпеливо говорю.

— Мне позвонили из морга. Сказали, что нашли мёртвую девушку. Сделали вскрытие. Обнаружили убийство. На неё напали, но как… Никто так и не понял. Никаких следов приступления. Никаких зацепок. Ничего.

— Но… почему… ты не сказал мне?..

— Ты был подростком. Счастливым подростком. Я не мог тебя травмировать. Тебе нужно было время.

— Думаешь… Сейчас мне легче?

— Да. Ты научился жить без неё. Тебе так проще.

— Откуда ты знаешь? Мне не проще! Мне капец как не проще! Смерть близкого человека, простой не бывает. Я ждал её. Я надеялся что она просто нашла другого мужчину, родила ребенка, и переехала. Я ждал. Я хотел увидеть её даже через тридцать лет.

— Лучше бы она нашла другого.

Слёзы покатились по моим щекам, после чего я направился к выходу. Мне стало невыносимо тоскливо, и критически больно. Нужно было вдохнуть свежего воздуха, и собраться с мыслями. У меня задрожали ноги, и вспотел лоб от переживаний. Выскочив на улицу, я схватился за столб. Начал кашлять, и всеми силами хватал кислорода в лёгкие. Я не верил что её нет на самом деле. Я отказался в это верить… Я больше никогда не вернусь в дом отца, и больше никогда не отвечу на его звонок. Он сказал мне то, что должен был сказать семь лет назад! Я больше не желаю видеть его в своей жизни. Да, я начал забывать о маме. Да, я больше не помнил её голоса. Но она жила в моей голове, а главное в моем сердце. Я всё это время винил себя в её исчезновении. А теперь, виню ещё сильнее.

От лица Кати:

Новый день, меня обрадовал. С утра, Андрей приехал ко мне в гости, и подарил большой букет цветов! Причём, это были мои любимые цветы: орхидеи. Мы выпили по чашке горячего чая, и отправились на работу. Мне кажется, что я начинаю привыкать к мужчинам. Последние три дня, я даже успела пообщаться с Иваном, и другими из преподавательского состава. Всё таки, зря я боялась контакта с ними. Мужчины бывают подонками, а бывают хорошими друзьями, и собедниками. Нет, я не доверяю им. Но, впечатление немного изменилось.

Меня по прежнему триггерит от их взглядов. Но уже я спокойно принимаю это. По крайней мере, не убегаю в страхе.

А уже через пятнадцать минут, Андрей обещал заехать за мной. Мы собрались идти в театр.

Стою перед зеркалом, рассматриваю себя. Я нанесла на губы светлый блеск, накрасила ресницы, нанесла пудру на лицо. Уложила волосы в причёску. На мне: светло-бежевое платье. Которое идеально подчеркивает фигуру. Туфли. И в руках сумочка.

Уже в машине, я немного расслабилась. Смотрела за дорогой, молчала, не знала о чём поговорить. Андрей спас ситуацию. Он завёл диалог!

— Я заметил интересный факт. Почему ты всегда заказываешь чай? Почему не пьешь кофе?

— Тут всё просто. У меня аллергия на кофе.

Андрей кивнул. А через пару минут, раздался новый вопрос, и появилась другая тема.

— У тебя есть проблемы с доверием?

— Есть. — отвечаю.

— А от чего это всё пошло? Кто то ранил тебя, предал?

— И ранил, и предал. Но я не буду это обсуждать.

— Почему?

— Андрей, я не хочу об этом говорить, закрыли тему.

— Я просто спросил.

— Ну а я просто ответила. Давай лучше о другом поговорим. Вот например, как ты относишься к женскому полу? У тебя когда то была боязнь их, или опасение?

— Никогда подобного не замечал. Девушки чудесны. Их можно только любить, обожать, и носить на руках. Остального не принимаю.

Я надеюсь что этот человек не обманывает меня. И у него действительно такая позиция к моему полу.

— А ты когда то обижал девушек?

— Нет. Девушка — это по сути тот же ребёнок. Его нельзя обижать. Нужно только дарить любовь, поддержку, и сюрпризы! Я бы никогда не обидел, а за остальных не знаю.

— Правда?

— Конечно.