Может извинишься?

Я лёг поудобнее, и закрыл глаза. Мда… Вот это конечно новости! Это каким образом нам придется его подставить, чтобы он покинул свой пост… Мне кажется вообще, что этот жук на одном "завуче" не остановится. Дальше пойдет воевать. Директором ещё станет к концу года. Надо срочно что то думать. Что у Журчанова в голове… не понятно.

— Кать, мы что то придумаем. Но не сегодня. Я что то устал. Спать так хочется..

— Хорошо. А ты не будешь против, если я тут немного посижу? Или я тебя смущаю?

— Нет, не смущаешь. Ты поговорить хочешь?

— Да… Сьюзи на работе, ей некогда… А ты просто лежишь. Можешь даже не отвечать, просто выслушай.

— Если такое дело, то я не буду спать. Наоборот, послушаю тебя, и поговорим.

Снова эта приятная улыбка… Как же она греет душу в такие суровые денёчки… А если честно… Я в полном замешательстве! Катя приехала ко МНЕ, чтобы поговорить. Просто поговорить, высказаться о чем то… Неужели… Я вошёл в список доверительных лиц?

Глава 16

В палате становилось темно. Солнце потихоньку опускалось, и его лучи исчезали. Я включил свет. Конечно, он был слишком тусклым, но от этого прибавлялась особая атмосфера.

Мутный свет… Две кровати напротив друг друга. Тумбочка, на которой уже стояло две чашки горячего чая. И мы. Мы с Катей.

Нас окружает тишина. Здесь ничего не шумит. Здание буквально вымерло. Даже стены пропитались молчанием.

Я облокотился на две подушки, и ждал пока Катя начнет говорить. Она нервничает, и хрустит пальцами. Боится. Боится открыться.

— Вань, я просто устала. — начала говорить девушка, спустя десять минут молчания. — В жизни многое навалилось, боюсь: не справлюсь. Я уже замучалась с этой недосказанностью. Не с кем поделиться своими мыслями. А дома… Дома меня никто не слышит. Я говорю, а шум по всей квартире только усиливается. Вселенная даёт мне понять, что не хочет разговаривать.

Я продолжал её слушать, и сидел неподвижно.

— У меня много личных проблем, и детских травм. И я уже не знаю что делать. Мои сны посещает брат. Человек, которого я ненавижу всем сердцем, всей душой. Он снится мне. Даже на том свете, не даёт покоя.

— Брат? А почему между вами была такая неприязнь?

Катя посмотрела на меня. Её взгляд слишком быстро поменялся. На глазах появились слёзы, но она мгновенно их вытерла.

— Этот человек… Являлся моим родным братом. Он был старше меня. На момент его издевательств надо мной, ему было… шестнадцать.

— А тебе?

— А мне восемь.

Она склонила голову, и снова смахнула слезу. Я уже сам возненавидел её брата, хотя подробностей не понимаю совершенно.

— Катюш, ты чего? — спрашиваю, и подаю ей чашку чая.

— Я помню всё… В мельчайших деталях. Помню как он бил меня, а потом укутывал в тёплые вещи, чтобы мама не заметила синяков с ранами. Он мог запросто разбить мне нос, одним ударом. Он мог вытолкать меня на улицу в минус, из за плохого настроения. А когда я сказала что обо всём расскажу родителям… Брат обезумел. Он схватил меня за шею, и потащил в свою комнату.

Катя вдруг замолчала. А затем продолжила.

— Когда он швырял меня в каждый угол… Я вспоминала моменты, когда мы всей семьёй выбирались на отдых, и он относился ко мне со всей бережностью. Когда он заламывал мне руки до адской боли, я вспоминала как он целовал их, после моего падения с велосипеда. Когда… Он… Начал трогать меня внизу… Я вспоминала дни, когда он клялся что убьет всех, кто посмеет меня обидеть. А когда… Он со всей жестокостью наваливался на меня сверху, дабы удовлетворить свои ужасные желания… Я вспоминала моменты, когда считала его своей опорой. Когда считала его своей каменной стеной. Я то верила… Что он… Не причинит мне вреда… Я даже не верила, я была уверена на сто процентов. Но он превратился в чудовище. Он являлся самым главным злодеем моей жизни.

Я не мог поверить своим ушам. Неужели… Катя действительно пережила этот ужас? Как..

— Каждую ночь, я проводила в слезах. Мне было больно. Морально, и физически. А мама ничего не знала. Она считала что между мной и братом, отличные отношения. За ужином, она постоянно хвалила его. Она хвалила его, понимаешь? А я сидела напротив брата, и боялась не правильно взглянуть. Его возбуждали мои движения… Он сам так говорил..

Чем больше она рассказывает, тем больше я шокируюсь. Мне кажется что здесь шокируются даже стены, и вся комната.

— Мой брат имел психологические отклонения. Но этого никто не знал кроме меня. Однажды, я стала свидетельницей его диалога с вымышленным другом. Он сидел в комнате, и разговаривал со стеной. А если я попадалась ему на глаза, то тут же приходилось молиться, а лучше бежать. Он подрывался с места, и мчался за мной. Мне удавалось прятаться в комнатах, где есть замки.

— А… Как часто это всё происходило?

— Когда как. Иногда по два раза на день, иногда два раза в неделю. По большей части, он бил меня.

— Всё равно не пойму. Куда мать смотрела?

— А ты думаешь, брат допускал нашей встречи?

— В смысле? А как? Вы что в одной квартире не виделись?