Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)

– Доброй ночи, – вхожу. Две женщины разговаривают перед телевизором. – Кто-то говорит по-английски? – Здравствуйте, – встаёт женщина. Я именно с ней говорил прошлой ночью. В её глазах ужас. – Я бронировал у вас номер. Меня зовут Шеннон Лето, – представляюсь. – Из какого ада вы выбрались? – она напугана. – Что? – не понимаю я, а потом вспоминаю, что грязный, как сам чёрт. – Застряли в грязи по дороге сюда, – объясняю. – Вам душ не помешает, – улыбается она. – Давайте все бумаги, я распишусь и займу свой номер, – тороплю её. – Не переживайте, вы можете заполнить их в любое время. – Тогда покажите мне мой номер, – киваю. – Заняты четыре номера из десяти. Можете выбирать любой, – разрешает она. Прохожу по коридору. Заглядываю в пустые номера. Выбираю самый тёмный, в который, через окно, почти не проникает свет. И мне кажется, он самый тёплый. – Вот этот. Я займу вот этот, – киваю на комнату. Женщина кивает, желает спокойной ночи.

Вхожу, бросаю сумки у двери, включаю свет. Вполне мило. Похоже на ночлежку для бездомных. Только здесь чисто, сухо, тепло, пахнет миндальным маслом и бергамотом. Душ в углу комнаты – деревянный каркас накрытый прозрачным полиэтиленом. Мне плевать. Сейчас я бы искупался даже в реке, в Комптоне. Встаю под воду прямо в одежде. Я словно в зыбучих песках. Вода приятно горячая, я отогреваюсь, отмываюсь. Надеваю теплые, сухие вещи. Выхожу в коридор. Снова прерываю болтовню женщин.

– Мисс, миссис, эмм… – мать твою, да как к тебе обращаться? – Эрика Чау, – представляется она. – Я из Пенсильвании. А это – Си Ло, – указывает на вторую писклявую китаянку. – Очень приятно, – киваю. – Спасибо за отличный номер, горячую воду. Миссис Чау, я могу заполнить нужные бумаги и заплатить прямо сейчас. А ещё, скажите, где у вас можно поесть? Я очень голоден, – сглатываю. – На кухне уже никого нет. Я приготовлю вам что-то на скорую руку, а бумаги заполните завтра, – кивает она и уходит. Госпожа Си Ло сверлит меня взглядом, улыбаюсь ей. – Что смотрите? Интересно? – киваю на телевизор. Женщина улыбается и начинает что-то быстро болтать. Раскрываю глаза. Кто бы заткнул этот фонтан… – Мистер Лето, – зовёт меня миссис Чау. Ставит передо мной бургеры с пастрами и чай. – Постаралась воссоздать американскую кухню. Пастрами из мяса буйвола, а чай с молоком буйволицы, – сообщает. Я морщусь. – Это вкусно. Тем более, что ничего другого нет, – улыбается она. Садится напротив меня. Расспрашивает о чём-то, рассказывает сама. Её муж – тибетец охраняет храм. – И пришлось переехать в эту глушь, – улыбается она. – О! Холи! – восклицает она. Я вздрагиваю. Чувствую её аромат. Не поворачиваюсь. – Ты рано сегодня, – ей в ответ тишина. – Молчишь? Два часа ещё не прошло? – в ответ снова тишина. – Принесу тебе молока, – кивает ей. Уходит. Встаю, поворачиваюсь.

О, эти глаза! Они вот-вот выпадут. Она в шоке. Окаменела. Я улыбаюсь. Она разводит руками, глаза бегают. Хочет что-то сказать, но сдерживает себя.

– Ну, привет! – тяну к ней руки. Она почти отпрыгивает. – В чём дело? – не понимаю. – О! Встретились? – улыбается Эрика. Холи указывает на себя, свой рот и тычет в меня пальцем. – Ей нельзя разговаривать и прикасаться к людям по своей воле два часа после ночного занятия, – объясняет мне миссис Чау. – Оу! – засовываю руки в карманы, киваю. Эрика ставит молоко на стол, Холи забирает стакан, растеряно кивает нам и уходит в комнату под номером девять. Я желаю спокойной ночи женщинам и ухожу. Вхожу в свой номер, плюхаюсь на кровать. Два часа. Всего два жалких часа. Я дождусь. Дождусь… Обязательно дождусь… Дож…

====== Часть 31. Обет молчания ======

Похоже, всё солнце Тибетского нагорья заглянуло в моё окно. Тоже обожает меня! Я знаю! Все любят Шеннона! Мне жарко. Чертовски жарко. Свитер мокрый от пота, так я ещё и под толстенным одеялом. Что- то не помню, чтобы накрывался. Я же прилёг чтобы подождать пока пройдут два часа, чтобы поговорить с Холи, обнять мою ароматную девочку. И отключился. Слишком устал.

Выхожу в коридор. Мимо меня проносится толпа узкоглазых, загорелых детишек.