Может ли ещё молиться современный человек?

 Еще несколько слов о литургической молитве. Эта молитва, постоянно совершаемая в Церкви, в сердцевине видимого мира, не только мира людей, но мира предметов, некоторым представляется лишенной непосредственности. Она кажется слишком четко определенной, заключенной в жесткие формы. Она действительно такова, потому что ее цель – не только выразить общее, общинное человеческое чувство, но и воспитать. Она также должна быть откровением красоты – не только красоты уже существующей, но выражением того, чем мир мог бы стать, чем он призван быть в Боге: всеобщей гармонией, равновесием всего в Боге. Можно было бы без труда показать на множестве мелких деталей, как православное богослужение раскрывает все библейское откровение – в молитве, в жестах, в иконе, в движении. Это очень важный элемент богослужения. Оно – школа духовной жизни, оно – некая точка, встреча с Богом и с миром в Боге. В нем есть подлинная непосредственность, которая, однако, превосходит эмпирическое чувство каждого из его участников. Это священное чувство, которого уже достигла община; сама община больше нас и в Боге превосходит самоё себя; это священная встреча, в сердцевина которое главное: таинственное предстояние лицом к лицу с Богом, где Бог встречает человека не только через слово и незримую благодать, но и через преображенное вещество. Воды Крещения, приносимые Богу актом веры и верности, становятся не только первозданными водами, но и той водой, которую Христос обещал самарянке. Хлеб и вино, уже ставшие Телом и Кровью Христовыми, предвосхищают день, когда Бог будет все во всем. Но за пределом этой личной встречи Бога и людей в Церкви, за пределом встречи человека с миром, открываемым в Боге, есть суровое, трагическое противостояние христианина и мира, куда христианин входит, чтобы послужит миру по образу Сына Божия, ставшего человеком в акте подлинного и полного, окончательного и безвозвратного Воплощения. Сын Божий воплотился, так сказать, до конца, Он сделался неотъемлемой частью человеческого становления, и в этом процессе молитва становится предстательством и предстательство делается совершенной Голгофской жертвой.

Между экстазом, невыразимостью встречи и нашим присутствием в мире есть напряжение, несоответствие: оно отражает неспособность человека жить полнотой Божественной жизни и не терять притом связи с собственной, личной, узкой жизнью. По слову Симеона Нового Богослова, это удел новоначальных; совершенство, идеал – в постоянном, неизменном единстве, охватывающем всего человека, дух, душу и тело, без преткновения или колебаний, по образу Господа Иисуса Христа и некоторых святых. Совлекшаяся внешнего мира, свободная от борьбы, от сомнений и забот, душа приобретает доселе ей неведомые трезвость, внимание, силу и ясность. Чувство живо, горячо, чисто; свободное от всякой эмоции или страсти, оно является (в своих внешних выражениях) силой и светом. Вовсе не затемняя мысль, как свойственно эмоциям, чувство ведет ее к расцвету, помогает раскрыться. Мысль все время остается до конца, глубоко сознательная и свободная; душа в этом делании никогда не бывает пассивна; освободившись от самозамкнутости, она предается Богу, и то хранит полное самообладание и может по желанию безмолвствовать либо творить молитву; то слова, которые она употребляет, сами рождаются в сердце и уме молящегося, так что он не может их менять, выбирать или направлять; то она становится неизреченным молчанием в человеке, преодолевшем узы чувственного мира, и он в полном безмолвии всех душевных сил созерцает нетварный Божественный свет, тайны мироздания, собственной души и тела (св. Исаак Сирин; цит. по: Преп. Нил Сорский. Предание о жительстве скитском).

Всякая истинная молитва, то есть совершаемая в полном смирении, в отказе от обращенности на себя, во всецелом предании себя Богу, рано или поздно получает живоносную благодать Духа Святого. Она становится закваской каждого действия и служит его мерилом, она является всем в жизни, перестает быть “действием” и превращается в само бытие, делается излиянием Того, Кто исполняет все и все ведет к полноте.

БЕСЕДЫ

О МОЛИТВЕ ГОСПОДНЕЙ

О Молитве Господней, казалось бы, говоpить нечего. Мы все ее употpебляем, с детства знаем, она постоянно нам попадается в службах, и мы к ней естественно обpащаемся, отчасти из-за ее изумительной стpойности и кpасоты, отчасти – зная, что это молитва, котоpая нам дана Самим Спасителем Хpистом, и поэтому она святыня для нас, это Его собственная молитва, котоpой Он с нами поделился. Я думаю, что мы должны помнить, когда молимся этой молитвой: это молитва Сына Божия, ставшего сыном человеческим, котоpая выpажает все Его сыновство (и многое дpугое, что к этому ведет, – к чему я еще веpнусь).