Может, в другой раз / Мaybe, another time (СИ)

Это была больная тема. Слишком больная тема. Я даже предпочитаю лишний раз не думать о ней, не то, чтобы тем более обсуждать её с кем-либо.

Я неопределённо пожала плечами.

Нура невесело усмехнулась, а затем резко перевела тему:

— Кстати, я и не думала, что ты решила возобновила старую дружбу.

— Ты о чём? — нахмурившись спросила я.

— О, хватит, Эва. Не притворяйся, — Сатре положила обе руки на подоконник. — Я про Ингрид.

— Ингрид? — невольно переспросила я. — Я бы не за что не стала бы…

И тут уже начал складываться какой-то пазл.

— Это ведь Ингрид рассказала всей школе про меня и Вильяма? Ингрид… конечно, ну кто же ещё…

Нура посмотрела на меня с неким сомнением.

— Не знаю, но я слышала, как утром две девочки с младшей параллели обсуждали то, что якобы Ингрид разослала всем по e-mail эту… новую сплетню, а потом она им же всем и написала, что рассылка была случайной. Вполне себе в стиле Гаупшит.

Я молча слушала её.

Да, это точно про Ингрид — типичную и незаменимую Ингрид. Всё таки она смогла как-то подслушать мой разговор с Крис Берг тогда в кафе. Но имеет ли это теперь хоть какой то смысл?

Опустив взгляд, я стала чувствовать дикий и обжигающий стыд.

Постукивая по своему ещё белому гипсу, мне захотелось оказаться другим человеком: кем-нибудь невзрачным или же просто глупой. Но ведь в случае с Вильямом, я и повела себя, как полная и беззаговорочная дура. Я приняла все его знаки внимания, как за чистую монету. Чёрт, да я думала, что он и вправду чувствует ко мне что-то большее, чем просто симпатию.

Прозвенел звонок, и Нура молча направилась к выходу из женского туалета.

Теперь у меня есть лишь одна секунда на то, чтобы постараться хоть что-то исправить!

— Подожди! — остановила я свою бывшую подругу, а затем поспешила нагнать её ещё до того, прежде чем она успеет коснуться дверной ручки.

Не зная, что сказать Сатре, я крепко-крепко обняла её. От неё всегда пахло каким-то цветочным ароматом, а встретить этот запах прямо сейчас, в этой ситуации, оказалось для меня неким спасением в недостатке слов.

— Я понимаю, что сейчас меня невозможно простить. Да мне и нет прощения. Я мало того, что пыталась забыть тебя и твои чувства, так ещё и обвиняла в своей вине других людей, — я перестала держать Нуру в своих объятиях, так-как мне было жизненно необходимо видеть её глаза. — Скорее всего, ты сейчас просто уйдёшь на урок, и мы больше никогда не заговорим, … но… но только не забывай моё имя, пожалуйста, — мой голос сорвался до сиплого хрипа. — Я твоё никогда не забуду.

Красные из-за дорогой помады губы, чуть дрогнули, но не издали и единого звука. Нура развернулась ко мне спиной, а затем вышла из уже злосчастного для меня женского туалета школы Хартвиг Ниссен.

***

— Как прошёл твой день? — спросила у меня мама за ужином.

Глотнув сладкого чая из высокого стакана, я молча пожала плечами.

— Рассказывай, рассказывай, а то не поедем в домик на зимних каникулах, — мама наложила себе добавки воздушного пюре.

— День прошёл не очень. Что я могу ещё сказать? — отозвалась я, а затем положила вилку поверх своего ужина.

Мама принялась молча смотреть на меня. Кажется, она совсем не ожидала, что я могу ответить ей в такой достаточно грубой форме.

— Что ж, ладно. Какие планы на Рождество? — мама решила пойти на попятную, и тем самым перешла на совершенно другую тему.

— Я думала, что было бы неплохо провести Рождество дома, — вяло призналась я.

— Или же в каком-нибудь ресторане, м? — предложила мама в ответ.

— Ресторане? — я нахмурилась. — Кто вообще отмечает Рождество в ресторане?

— Ну, многие из моих коллег по работе отмечают Рождество в ресторане. На сколько мне даже известно, то некоторые, делают это уже на протяжении десяти лет. Мы могли бы купить в магазине два красивых платья, а затем забронировать столик на двадцать пятое. Ресторан «Маемо» — самое подходящее место, как мне кажется, — мама улыбалась собственной же идее.

А что я потеряю, если не проведу Рождество дома? Ничего. Так почему бы и нет? Смена обстановки — это всегда отличная мысль.

— Хорошая идея, — согласилась я.

— Ну да! — воскликнула мама оживившись. — Сейчас забронирую столик. Кстати, а когда, говоришь, будет пьеса?

Я снова почувствовала прилив плохого настроения.

— Двадцать седьмого…

— Как хорошо всё складывается! Жаль конечно, что тебя сняли с роли… Но мы всё равно пойдём посмотреть на то, что там придумали без тебя в главной роли. Двадцать пятого рождество, а двадцать седьмого пьеса. Отлично! Можно было бы тогда двадцать восьмого рвануть в “домик”, как мы и хотели.

Ну ничего себе! Как много сегодня у мамы эмоций и идей… Видимо, без дела она точно не сидела.

— Двадцатые числа расписаны на «ура», — я вновь стала ковыряться в картофельном пюре.

Мама молча, практически через весь стол, положила свою руку поверх моей:

— И ты заодно отвлечёшься.

В этот же момент, мне на телефон принялся кто-то названивать. Мама убрала руку, и я спокойно достала из кармана свой телефон.

Этот человек уже звонил мне… однажды. Но я всё равно успела записать контакт этого человека.

«Входящий — Ибен (не бери трубку)»