Можете на меня положиться

Руки у меня маленько тряслись, губы дрожали, и говорил я сбивчиво, но слушатели были понятливы. И когда грузовик, грозно взревев, стал разворачиваться и обдал нас светом фар, я заметил, что Сухов и его высокий начальник улыбаются. И я вдруг понял ясно, что это они не надо мной. Что люди только что сделали трудное, важное да и небезопасное дело. И что я им рассказываю про то, как со мной тоже обошлось все благополучно: не они стоят в молчании вокруг моего трупа, а я стою перед ними живой-здоровый, разве только напуганный, и говорю без умолку. Что на их лицах просто-напросто улыбка облегчения.

Одна за другой “Волги” начали выезжать на дорогу. Сухов вопросительно глянул на высокого, тот кивнул.

– Дуй в свою редакцию, завтра позвони, – расшифровал этот кивок Сухов, и оба растворились.

Я бегом бросился обратно к своей машине, но, когда через минуту выехал за поворот, не увидел на прежнем месте ни грузовика, ни черных “Волг”, пропали и оба “жигуленка”. Сгинули как наваждение, будто не было их никогда.

Из ближайшего автомата я позвонил Завражному и сказал, что материал надо вынимать из номера.

– Зарезал, – выдохнул он. – Ты понимаешь, что ты делаешь?

– Понимаю, – ответил я. – Очень хорошо понимаю.

– Убить тебя мало, – сказал он с чувством и, по-моему, обиделся, услышав, что я засмеялся.

Когда я поднялся к нам на этаж, в комнате дежурной бригады творилось черт знает что. В десятом часу переверстывать вторую полосу – это чепе, да еще какое! Замответсека отказывался даже смотреть в мою сторону. Что делается сейчас в наборном цехе, мне даже не хотелось думать.

Впрочем, теперь уже от меня ничего не зависело. Все неприятности обрушатся на мою бедную голову завтра. Но одно свое подозрение я хотел проверить сегодня, немедленно.

Я зашел в пустой сейчас кабинет Феликса, сел к телефону и набрал номер.

– Алло, – произнесли на том конце провода.

– Можно попросить Максимова, – сказал я, изменив голос.

– Отсутствует, – ответили мне, и по тону я понял, что трубка сейчас будет положена.

– Минуточку! – крикнул я сиплым басом. – А не знаете, где он сейчас? Это его товарищ, он мне позарез нужен.

– Всем позарез нужен Максимов, – проворчал мой собеседник. – Болтается по городу. Не знаю я, где его искать. Часа три назад поехал куда-то в Крылатское, что ли. Скоро, поди, должен появиться, его тут тоже ждут не дождутся.

В трубке послышалось хихиканье, и я, не попрощавшись, положил ее. По крайней мере, одной загадкой стало меньше. Ибо по дороге в редакцию я методом простого исключения вычислил, что только один человек мог одновременно знать и про Феликса, и про Дом журналиста, и про Крылатское – мой сосед по кабинету.

Я толкнул дверь и остановился на пороге. Протасов сидел за своим столом.

– Ну, навел ты шороху, Игорек, – сказал он с ухмылкой. – Потащат тебя завтра на цугундер.

Я молча смотрел на него, с удивлением ощущая, что злость моя куда-то уходит. Что ей на смену приходит что-то вроде гадливости. Я знал Протасова много лет, и мне было нелегко в одну минуту перестроиться в отношении к нему. Поэтому я постарался сдержаться.

– Валя, – сказал я мягко, может быть, даже чересчур, – ты всегда рассказываешь всем, кто мне звонит, где меня найти и чем я занимаюсь?

– А что случилось? – спросил он.

– Ответь, пожалуйста, на мой вопрос.

Он пожал плечами:

– Если очень просят – рассказываю, конечно. Случилось что-нибудь?

– Случилось, – сказал я, присаживаясь на стол напротив него. – Случилось, что меня за последнее время раза три могли убить или искалечить – и все с твоей помощью.

Его глаза тревожно забегали.

– Игорек, – сказал он обиженное – откуда ж я мог знать? Ты ж меня предупредил, я ж как рыба... А то звонят тебе целый день – всем вынь да положь Максимова...

Я внимательно следил за его лицом. Придуривается или действительно все так и есть? Но ведь когда-то он работал так же, как я, неужели все забыл? Неужели может человек вот так перемениться, чтобы все забыть? Он глядел на меня, по-детски надувая губы, как бы говоря: “Зачем зря обижаете?!”

Похоже, не придуривается, решил я наконец. И тогда не осталось даже гадливости. Так, одна пустота.

– Знаешь, Валя, – сказал я, пересаживаясь за стол, к телефону. – Я тут много думал... История все-таки не абстрактная наука. Как бы тебе этого ни хотелось. Выйди из комнаты, мне позвонить надо.

Он поднялся с видом оскорбленного достоинства:

– Ну, знаешь, Игорь...

– И мой тебе совет, – сказал я ему в спину, когда он уже взялся за ручку двери. – Уходи из газеты. Пока не поздно. Мне действительно надо было позвонить. У меня появилось твердое ощущение, что сегодня вечер ответов на вопросы и что он еще не кончился.

– Здравствуйте, Таня, – сказал я. – Меня зовут Игорь Максимов. Я... одноклассник Андрея.

Другим словом в разговоре с ней я назвать себя не рискнул.

– Здравствуйте, – сказала она. – Я про вас много слышала. Хорошо, что вы позвонили. Андрей просил, если с ним что-нибудь случится, разыскать вас. Вот и случилось...