Можете нас поздравить! Стрелы пущены в цель

Пока мы с Павликом доставали тетради, Наследный Принц лежал на кровати не шевелясь, точно неживой. А как только мы приготовили всё для письма, Федька объявил:

— Писать в постели не буду, можно одеяло испачкать. Упражнение делаю в голове.

Я прочитал первую фразу и вставил в слова пропущенные буквы. Во вторую фразу пропущенные буквы вставлял Павлик, а в третью — Федька. Он называл буквы не думая, просто наугад, вдруг подойдут. Написана, например, фраза: «Почтовые голуби очень ценные». В слове «почтовые» пропущено первое «О».

— Какую букву вставишь? — спрашивал я Наследного Принца.

— Будто сам не знаешь, — отвечал он.

— Мы-то знаем, а вот какую ты вставишь? — начинал сердиться Павлик.

— «А»! — гаркнул Федька. Не то нарочно, не то в самом деле не знал.

— По-твоему, надо говорить «пачта», а не «почта»? — спрашивал Павлик, краснея от злости.

— По мне хоть «пучта», — отвечал Принц и хохотал, дёргая от смеха здоровой ногой.

До чего же он был в этот момент противный! Одна оттопыренная нижняя губа чего стоила! Я бы на его месте вообще так не гоготал, чтобы губа не шлёпала, как лягушка.

После русского мы вернулись к природоведению. Федька понял, что от нас не отвертеться и, чтобы мы поскорее ушли, кое-как повторил за нами весь параграф.

— Наконец-то отмучился! — крикнул он нам, когда я и Павлик пошли к двери, и нарочно громко, с облегчением вздохнул.

В следующие дни было ещё хуже. Только мы принимались за уроки, у Федьки сразу начинала ныть нога, и он говорил, что боль мешает ему сосредоточиться. Мы делали перерыв, ждали, когда боль утихнет, и снова начинали учить. А Федька придумывал новую причину не заниматься. Говорил, будто у него так устроена голова, что в ней всё должно отлежаться. Только после этого он может повторить прочитанное и соображать.

От таких занятий у меня самого болела голова, а по ночам вместо нормальных, человеческих снов, про ссоры с девчонками или встречи с марсианами, мне снились цифры и знаки препинания. Они набрасывались на меня и требовали, чтобы я заставил Принца правильно решить задачу или расставить в предложении запятые. Этот противный сон снился мне несколько ночей подряд. Точно я смотрел один и тот же фильм в нашем Доме культуры. Павлику я, конечно, ничего не говорил. А то он ещё со своей «медицинской» точки зрения запретит мне заниматься с Федькой. А не послушаюсь, расскажет сон моей маме. Он знает, что моя мама очень мнительная. Павлик уже перестал верить в то, что мы сможем подтянуть Федьку дома. Всё время твердит вроде моего папы: «Ничего у нас не выйдет, зря только время тратим».

«Может, и в самом деле зря», — подумал я как-то по дороге от Федьки.

У моего дома нам встретились Ираида Кондратьевна и Игорь. Они шли из школы.

— Почему такие унылые лица? — спросила Ираида Кондратьевна.

— Небось от Батова идёте? — угадал Игорь.

— Мальчики, — обратилась к нам Ираида Кондратьевна, — после занятий с Федей вы берите его тетради и приносите мне. Я буду ставить ему отметки за домашнее задание.

Мне это понравилось. Теперь Федька будет стараться больше. Всё-таки тетради не останутся лежать у него на этажерке.

— И ещё вам нужно порешать с ним задачки третьего класса, — продолжала учительница, — ведь в математике всё очень тесно связано между собой. Не помнишь одного, не поймёшь другого.

— Он заданные на дом задачки и те не решает. А за третий класс и подавно не будет, — возразил Павлик.

— Потому и не будет, что не умеет, — ответила ему Ираида Кондратьевна, — а когда разберётся, станет решать с удовольствием.

«Может, в этом вся загвоздка, — подумал я. — Надо проверить. Завтра нам как раз зададут задачки на повторение. Предложу ему самую лёгкую и посмотрю, справится ли».

— А я хочу сообщить вам приятную новость, — перебил мои мысли Игорь.

— Какую? — встрепенулся Павлик.

Игорь достал из папки газету и помахал ею перед нами.

— В этой газете напечатан Указ Президиума Верховного Совета о Наде Матвеевой. Ей посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

— Ну?

— Вот это да! — ахнули мы.

— Смотрите! — сказал Игорь.

На морозном ветру трудно было развернуть газету. Но мы всё-таки нашли то место, где напечатан Указ.

— Ура-а-а! — закричали мы так громко, что двое прохожих даже обернулись, а пожилой дяденька в меховой шапке сердито покачал головой.

— Надо провести сбор, посвящённый этому событию, — предложил Игорь.

— Конечно, надо!

— Давайте проведём! — снова закричали мы с Павликом.

— Жалко, Батов болен, — задумчиво сказала Ираида Кондратьевна.

Игорь спросил меня:

— А что, если нам провести сбор у Феди дома? Всем отрядом не поместимся, так хоть твоим звеном.

Я просто не знал, что ответить Игорю. Так мне понравилось его предложение. А Федька-то в каком восторге будет! Сначала, наверно, и не поверит. Ну и Игорь! Ну и молодец! Такая жалость, что он наш вожатый, а не одноклассник. Стукнул бы я его сейчас со всего размаха, а он дал бы мне сдачи. Как было бы замечательно! А так даже не знаешь, чем свою радость выразить. Вожатый всё-таки. Вместо Игоря я стукнул по плечу Павлика и тихо сказал:

— Головастый он у нас, верно?