Можно ли умереть дважды?

— По нашему мнению, все произошло на борту парусной лодки, которую Джонсон одолжил у своего отца, — сказал Ниеми. — Мы нашли там следы крови. Она принадлежит человеку. Но на ДНК нам, конечно, к сожалению, не стоит и рассчитывать. Кровь протекла на кильсон, где масса воды. Однако НСЦ получил ее, на всякий случай.

— Вы нашли и отпечатки пальцев, — сказал Бекстрём, явно хорошо подготовившийся заранее.

— Да, — подтвердил Ниеми. — Но мы по-прежнему ждем пальчики Джонсона, чтобы было с чем сравнить.

— Это мы, конечно, сможем организовать. — Бекстрём улыбнулся довольно.

— Относительно времени, — вклинилась в разговор Анника Карлссон, — нам почти наверняка известно, что он выписался из отеля утром в воскресенье 26 июня, а вернул ключи от лодки своей сестре на следующее утро. Значит, преступление совершено между утром воскресенья и ночью понедельника, с 26 на 27 июня 2011 года.

— Довольно тесные рамки, — заметил Ниеми.

— Да, это меня тоже беспокоит, — согласилась Анника Карлссон. — Но я еще менее в восторге от альтернативы. Что он сделал это до праздника, прежде чем вселился в трактир в Мариефреде.

— И в итоге, судя по всему, это не заранее спланированное преступление, — сказала Лиза Ламм.

— Во время ссоры все порой происходит очень быстро, — заметил Бекстрём. — Какой у нас мотив? — продолжил он.

— Страховое мошенничество или, точнее говоря, целых три на общую сумму двадцать пять миллионов, — сказала Надя. — И по крайней мере два преступника. Даниэль Джонсон и Джейди Кунчай.

— По всем этим преступлениям срок давности, к сожалению, на данный момент уже истек, — констатировала Лиза Ламм. — Если бы мы сидели здесь месяц назад, я смогла бы предъявить обвинение в последнем из них, когда Даниэль Джонсон получил целых двадцать миллионов по страховке, оформленной на фирму.

— Да, Джонсон должен отправить букет цветов твоей предшественнице, — заметил Бекстрём. — Как у нее дела, кстати?

— Пока вроде без изменений, — сообщила Лиза Ламм. — Я разговаривала с ее лечащим врачом вчера.

— Будем надеяться на лучшее, — буркнул Бекстрём, не вдаваясь в подробности, что он, собственно, имел в виду.

— Кто-нибудь в курсе, чем Джонсон занимается прямо сейчас? — спросила Лиза Ламм.

— Зачем тебе это? — поинтересовался Бекстрём.

«Не собирается ведь она задержать его сегодня», — подумал он. Тогда о его обычном пятничном распорядке пришлось бы забыть.

— Он в Брюсселе, — сообщила Фелиция Петтерссон. — Находится там вместе со своим главным боссом, замминистра, на какой-то встрече ЕС относительно ситуации на Балтике.

— Ага, и когда его ждут назад? — уточнил Бекстрём и вздохнул с облегчением: «Слава богу!»

— Он должен выйти на работу в Стокгольме в понедельник утром, — ответила Фелиция Петтерссон.

— О’кей, — кивнула Лиза Ламм. — Если сейчас окажется, что мы нашли то самое ружье, я собиралась забрать Джонсона сразу же.

— На допрос без предварительного предупреждения, — констатировал Бекстрём.

«Звучит как волшебная музыка для моих ушей», — подумал он.

— Нет, — сказала Лиза Ламм. — Я решила задержать его по подозрению в убийстве и ненадлежащем обращении с останками покойного, а также препятствовании правосудию и краже со взломом. Последнее касается проникновения на лодку. Я сожалею также, что не смогу предъявить ему обвинение в крупном мошенничестве, и еще раз прошу извинить за проблемы, созданные вам одной из моих помощниц.

«Лиза Ламм действительно далеко не дура», — подумал Бекстрём. Пусть даже она была бабой и немного худоватой на его вкус.

91

Уже в понедельник Петер Ниеми получил сообщение из НСЦ относительно материалов, которые отправил туда. Конечно, только по телефону и в устной форме, но поскольку его смысл исключал двойное толкование и свое письменное заключение они обещали прислать на той же неделе, он позвонил Лизе Ламм.

— С кровью, найденной нами в лодке, все получилось точно как я и опасался, — сказал Ниеми. — Она человеческая, но это единственное, что они могут сообщить. На мой взгляд, речь шла о довольно большом количестве, но они не горят желанием подписаться под этим.

— Разберемся, — сказала Лиза Ламм. — Какие у них еще результаты?

— Обрывки веревки, найденные нами на острове, по материалу соответствуют синему шпагату, моток которого мы взяли из посудины отца Джонсона. Кроме того, он необычный. Немецкого производства. Не продается в Швеции.

— То есть обрывки веревки с места обнаружения останков из этого мотка?

— Неизвестно, — ответил Ниеми. — Единственно они смогли сообщить, что материал в обоих случаях один и тот же и необычный.

— Неплохо, — констатировала Лиза Ламм. — Что еще мы узнали?

— Далее все обстоит лучше. Патроны, полученные нами от дочери отца Джонсона, совсем необычные. Фирма «Ремингтон» закончила их выпускать еще в начале пятидесятых. Пуля из нашего черепа соответствует тем, которые она нам дала. В Линчёпинге это не вызывает сомнения. Какой-то там металлургический фокус-покус.

— Сколько патронов дочь Джонсона передала в наше распоряжение?

— Две коробки, на пятьдесят выстрелов каждая. В одной осталось двадцать штук и тридцать одна штука в другой.