Можно ли умереть дважды?

В 1915 году, когда в Европе бушевала Первая мировая война, Линдстрёма назначили пастором прихода Хельгё на островах Меларёарна к западу от Стокгольма, и уже два года спустя он смог опубликовать небольшую рукопись о том, как остров Уфердсён получил свое название. Местное Краеведческое общество удостоилось чести издать ее перед самым Рождеством 1917 года, и, возможно, как раз из-за времени, когда это происходило, она имела огромный успех. Впервые за все пятьдесят лет своей издательской деятельности Краеведческому обществу пришлось напечатать второй тираж брошюры под названием «Краткое описание того, как остров Уфердсён получил свое название, составленное пастором прихода Хельгё, лиценциатом теологии Фредриком Линдстрёмом». Однако о том, что тот же труд через сто лет сыграет решающую роль в шведском расследовании убийства, его автор, несмотря на свою близость к Творцу, наверняка и представить не мог.

Придя к себе в дом рядной застройки в Спонге, комиссар Петер Ниеми сначала поужинал в одиночестве, поскольку его жена и дети остались в их летнем домике в Торнедалене. Потом он поговорил с ними по телефону, посмотрел телевизор, особо не задерживаясь ни на какой программе, и за неимением лучшего закончил вечер тем, что взял творение Линдстрёма с собой в постель с целью почитать перед сном. В брошюре было три десятка страниц, рассказывавших историю, которую некий шведский морской полицейский, явно живо интересовавшийся шхерами озера Меларен, похоже, воспроизвел довольно точно сто лет спустя.

Там также имелась карта, показывавшая, как Уфердсён выглядел до того, как «оказался во власти злых сил». Что касается вопроса вины, пастора Линдстрёма явно не мучили никакие сомнения, и, несмотря на отсутствие у него реальных доказательств полицейского свойства, он также не стеснялся в выражениях по данному пункту. Происходившее на острове было «кознями дьявола» и не имело никакого отношения к обычным грехам людей. Одновременно это служило необходимым напоминанием о том, что зло постоянно пряталось где-то по соседству и использовало любую возможность, лишь бы проявить себя.

Наиболее интересным, однако, выглядело нечто совсем иное, чем местами откровенно попахивавшие серой теологические разглагольствования Линдстрёма: несколько коротких строчек мимоходом о том, что Петер Ниеми и его коллеги не нашли, хотя им следовало это сделать. Впрочем, если содержание труда пастора в данной части было правдой, речь ведь все равно шла о том, что не могло никуда убежать от них.

«Вполне может подождать до понедельника», — решил Ниеми, широко зевнув и выключив лампу на своей тумбочке.

«Интересно, как пастор Линдстрём отнесся бы к священникам-женщинам», — подумал он, засыпая.

Комиссар Тойвонен никогда не поверил бы, что ему будет не хватать Анны Хольт. В связи с реорганизацией шведской полиции она оставила свой пост шефа полиции Сольны ради более высокой должности в Государственном полицейском управлении. И, проработав всего неделю с ее преемником, Тойвонен от всего сердца сожалел об уходе его предшественницы.

После обеда в четверг, когда Утка Карлссон допрашивала Хаквина Фурухьельма для получения информации, Тойвонен случайно столкнулся со своим новым шефом перед винным отделом торгового центра Сольны, куда он спешил, чтобы затариться на выходные, взять коробку крепкого пива и пару бутылок шнапса к селедке.

Нового шефа звали Карл Боргстрём, изначально он был социальным работником, а когда его пригласили занять пост главы полиции Сольны, трудился руководителем пиар-службы страховой кассы в Стокгольме. Логичное назначение при мысли о том, что политики и высокопоставленные чиновники, формировавшие новую организацию посредством «крупнейшей реформы в истории шведкой полиции», свято верили, что главным недостатком старой структуры было ее нежелание играть «роль гражданской сервисной организации», и что именно люди, подобные Боргстрёму, не имевшие ни малейшего понятия о полицейской работе, лучше всего подходили для руководств данной деятельностью.

Тойвонен, которого проще всего можно было описать как настоящего констебля старой закалки, делившего людей на тех, кто уже успел побывать за решеткой, и тех, кого пока миновала сия участь, имел иной взгляд на вещи, поэтому глубоко и от всей души невзлюбил Карла Боргстрёма с первой минуты знакомства. Пока ему удавалось решать данную проблему, избегая шефа. Вплоть до того момента, когда он внезапно столкнулся с ним. В наихудшем из возможных мест.

— Тойвонен. — Боргстрём и радостно махнул ему рукой. — Приятно видеть тебя.

И вместо того, чтобы просто поспешить прочь, притворившись, будто он не услышал и не увидел шефа, Тойвонен остановился и заговорил с ним. Хуже того, принял приглашение выпить вместе по чашечке кофе в близлежащем кафе.

— Рассказывай, — сказал Боргстрём и наклонился к Тойвонену. — Но случилось ли чего-то такого, о чем мне необходимо знать?