Можно ли умереть дважды?

— Я предлагаю поступить следующим образом, — сказал ее знакомый. — Сейчас в Бангкоке поздний вечер, поэтому я позвоню и переговорю с ним рано утром. Объясню ему, о чем идет речь, и, если не будет проблем, перешлю их тебе.

— Очень любезно с твоей стороны, — сказала Надя. — Аккарат Буниасарн, так, значит, его зовут.

— Аккарат Буниасарн, это имя стоит запомнить. Не сомневайся.

* * *

«И что мне делать? — подумала Надя, закончив разговор. — Поеду домой, — решила она и кивнула. — Поеду домой и поищу утешения на русский манер. Двумя способами — размышлениями о березовом лесе и водкой опять же под названием „Березовый лес“. А когда засну, мне будут сниться приятные сны об Аккарате Буниасарне, настоящем парне, на которого можно положиться и в горе и в радости, пусть он всего метр шестьдесят пять ростом и выглядит как мальчишка».

46

Уже в восемь утра в четверг Эверт Бекстрём собрал своих ближайших помощников на встречу за закрытыми дверями у себя в кабинете. Будь у него выбор, он, естественно, предпочел бы более гуманное время, но сейчас они оказались в критической ситуации, и чокнутая прокурорша Ханна Хвасс не оставила ему такой возможности.

«Самое время опустить каску на лоб, загнать патрон в ствол малыша Зигге и перейти к тому, что в шведской полиции называется состоянием повышенной боевой готовности», — подумал Бекстрём, когда ни свет ни заря залез в такси, которое должно было доставить его к зданию полиции Сольны.

— Ниеми и Фернандес не смогли прийти, — сообщила Утка Карлссон, как только все расположились в безопасности за его закрытыми дверями.

— Печально слышать, — отреагировал Бекстрём.

— Да, но я разговаривала с ними, и они целиком и полностью на нашей стороне. По словам Петера, он даже готов помочь нам, если мы решим прикончить старуху, — заверила его Утка Карлссон. — Ну, в плане того, чтобы уничтожить все следы, — объяснила она.

— Думаю, это не понадобится, — сказал Бекстрём. — Я предлагаю поступить так.

Все пятеро, сидевшие в комнате, кивнули в унисон, без толики сомнения.

— Ты, Надя. — Бекстрём повернулся к своей единственной достойной помощнице. — Мне жаль, но тебе придется разобраться с этим. Попытайся вбить в голову старухе, что именно Джейди Кунчай мы нашли на острове.

— То есть ты в этом абсолютно уверен? — спросила Анника Карлссон.

— Да, — подтвердил Бекстрём. — И, как только ты поймешь это, никто не будет рад больше меня.

— Я думаю так же, как шеф, — сказал Озз, хотя его никто и не спрашивал.

— Мне плевать, каким образом, — продолжил Бекстрём в своей обычной вежливой манере, — но ты, Надя, должна выяснить, как на самом деле все происходило там в Таиланде, когда им взбрело в головы, что они нашли именно Джейди Кунчай. И позаботься ради спокойствия в доме, чтобы даже такая полная идиотка, как наша прокурорша все поняла.

— Относительно первого никаких проблем, если ты действительно прав, — ответила Надя. — Однако, что касается второго, я не могу дать гарантий.

— А чем заниматься нам? — поинтересовалась Кристин Олссон.

— Тело, найденное на острове, принадлежит Джейди Кунчай, — сказал Бекстрём. — Поскольку в убийстве почти всегда виноват муж, я хочу знать все, буквально все о ней и ее скорбящем супруге, стрельнувшем ей в башку. Естественно, обо всех других, кто также может иметь отношение к делу.

— Ты не сдаешься, — констатировала Анника Карлссон и улыбнулась.

— Нет, — подтвердил Бекстрём. — Если, конечно, Надя не докажет, что я ошибаюсь. А я ненавижу ошибаться, особенно если это означает, что прокурор госпожа Хвасс права, и в этом случае я лучше пущу себе пулю в лоб. Старуха, естественно, ошибается, не беспокойтесь на сей счет, но я решил дождаться, пока у нас не появится что-то такое, чем мы сможем поставить ее на место. Тогда мы заставим замолчать эту идиотку, и она просто будет выполнять все наши указания.

— Если говорить об эмоциях, я полностью на твоей стороне, — сказала Надя, — не об этом надо беспокоиться.

— И в чем проблема? — спросил Бекстрём. — О чем мне следует беспокоиться?

— Проблема возникнет, если окажется, что она права, а ты ошибаешься, — ответила Надя.

— Так что мы говорим прокурору? — поинтересовался Стигсон. — Если она будет интересоваться, чем мы, черт возьми, занимаемся, — уточнил он.

— Мы делаем именно то, о чем она нас просила, — ответил Бекстрём. — О том же, чем мы фактически занимаемся, естественно, ни звука.

«То, что Стигсон не отличается большим умом, я уже знал, — подумал он. — Хорошо еще, всегда делает то, что ему говорят, и это его единственное преимущество».

— Отлично, — сказал Стигсон с такой же восторженной миной, как и у его шефа.

— Да, — буркнул Бекстрём. — Приятно слышать, что, по крайней мере, между мной и тобой полное согласие.

47