Можно ли умереть дважды?

«Для чего вообще нужен Национальный центр судебно-медицинской экспертизы, — подумал Бекстрём. — Сотни идиотов, которые болтаются, еле волоча ноги, хотя их с успехом мог бы заменить один мой приятель Эдвин».

— Да, абсолютно уверен.

— До чего еще ты додумался?

— По-моему, она не принадлежала к деклассированным элементам или преступникам. Была обычным человеком. Вполне обеспеченным, жившим нормальной жизнью. У нее белые и совершенно здоровые зубы. Ни одного дефекта. Никаких следов зубного камня или кариеса. У нее также отсутствуют следы прежних заживших ран на голове. От ударов или полученных в результате несчастного случая, я имею в виду.

— И все это ты выяснил, пока ехал в автобусе и лазал в Гугле? — поинтересовался Бекстрём.

— Да, — подтвердил Эдвин. — Я оказался почти один в салоне, поэтому сел в самый конец, так что никто не мог видеть, когда я смотрел на свою находку. Кроме того, на дорогу до Кунгсхольмена ушел почти час.

«Впереди сидят несколько взрослых идиотов и размышляют о том, как они получат пиццу или макароны на ужин и как бы им успеть за вином, пока не закрылся магазин, — размышлял Бекстрём. — А пока они заняты своими думами, в самом конце автобуса расположился малыш Эдвин, чтобы в спокойной обстановке на основе известных научных данных исследовать череп, который он нашел за несколько часов до этого».

«Точно как поступил бы и я, — подумал он. — Есть еще надежда на спасение у человечества. Хотя, если смотреть правде в глаза, оно совсем не заслужило этого».

— Как, по-твоему, я ни о чем не забыл спросить тебя? — поинтересовался он.

Пожалуй, предположил Эдвин, только об одном, хотя он не может утверждать. Просто ему так кажется.

— И что же это такое? — спросил Бекстрём.

— Мне кажется, она родилась не в Швеции и не в Европе. Перед нами череп не европеоидного типа, как говорят антропологи. Она также вряд ли саамка.

— Я тоже в это не верю, — согласился Бекстрём. «Численность чертовых лопарей в Мелардалене скорее говорит в пользу обратного».

— Откуда она тогда? — настаивал Бекстрём.

— На мой взгляд, из Азии, — ответил Эдвин. — Из Таиланда, Вьетнама, Филиппин, пожалуй, Китая или даже Японии. С Дальнего, но не с Ближнего Востока. Хотя это просто мои ощущения.

— Я думаю, с этим не возникнет проблем, — сказал Бекстрём. — Как только мы получим ее ДНК.

— Из пульпы зуба, — добавил Эдвин и кивнул. — Принимая в расчет состояние ее зубов, это, пожалуй, не составит труда.

— Угу, — кивнул Бекстрём.

«А чего я, собственно, ожидал?» — подумал он.

— Остается решающий вопрос, — продолжил Эдвин, поставив ручкой галочку в своей записной книжке.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Бекстрём.

— Убийство или самоубийство, — пояснил Эдвин.

— Да, я как раз собирался задать его тебе. — Бекстрём откровенно солгал, поскольку последние минуты их разговора думал исключительно о том, что ему пришло время смешать себе новую порцию коктейля. — И что ты думаешь об этом? — спросил он.

Нельзя исключать самоубийство. Судя по входному отверстию и углу, под которым вошла пуля, выстрел с близкого расстояния в правый висок. Пожалуй, даже в упор, если в качестве оружия использовался пистолет или револьвер, а не ружье. Самоубийства с использованием огнестрельного оружия, кроме того, более обычное дело, чем убийства, даже если, как правило, мужчины, а не женщины лишали себя жизни таким способом. Если бы входное отверстие находилось в нёбе на верхней челюсти, Эдвин почти не сомневался бы, что ни о каком преступлении речь не шла.

— И какие у тебя предположения? — не сдавался Бекстрём. — Как, где и когда? Ты же знаешь, о чем я постоянно талдычу.

«Лучше воспользоваться случаем, — подумал он, — пока малыш Эдвин не вернулся в ту далекую галактику, откуда прибыл. Место, обитателям которого известно все то, о чем всем другим и, к сожалению, также мне самому еще приходится размышлять».

По мнению Эдвина, это было убийство. И главным образом исходя из полицейского правила, касавшегося нераскрытых случаев.

— Как обычно говорит комиссар: «Считай все убийством, пока обратное не доказано», — сказал Эдвин и уверенно кивнул.

Больше ему почти нечего было добавить. За исключением того, что преступление, вероятно, произошло не там, где он нашел череп. Поскольку череп лежал у лисьей норы, Эдвин считал, что тело изначально закопали или спрятали где-то в другом месте на острове. От ближайшего берега нору отделяли почти сто метров, достаточное пространство, чтобы спрятать труп, так зачем было тащить его еще куда-то без всякой на то необходимости?

— Я же бывал на этом острове раньше, — объяснил Эдвин. — Вокруг главным образом заросли кустарника. Почти как джунгли. Кому понадобится таскать мертвеца, если этого можно избежать.

— И где же тогда место преступления? — спросил Бекстрём.

— Пожалуй, это лодка, — сказал Эдвин. — В таком случае, по-моему, все произошло летом, когда люди, у которых есть такая возможность, обычно совершают прогулки по озеру.