Можно тебя навсегда

     Ни одной живой души не встретил по дороге. Проехал через посёлок, со стороны привычного подъезда к дому замело – теперь только грейдером расчищать. Тихо, темно, под уличными фонарями воздух сверкает – мороз, не выходя из тёплого автомобиля, виден. Дым от печного отопления столбом стоит, ровно в небо, к растущему месяцу.

     Хотел по пути заехать к Сафроновым, закинуть гостинцы с охоты для хвостатой братии. Кирилл Сафронов – знаменитый каюр-погонщик северных ездовых собак. Владелец питомника, прогремевшего на весь мир – ни больше, ни меньше. В прошлом году снимали фильм для «ВВС», а чуть позже на сериал замахнулись. Аборигенские собаки, ездовой спорт, просторы Сибири! Такая редкость! Экая экзотика!

     В тизере к документальному фильму их Тёмыч мелькнул. Очень фотогеничным оказался пацан с румяными щеками, непослушными, торчащими из-под шапки рыжими кудрями и без зуба – как раз менялись молочные на коренные.

     Документалисты пытались Светочку с Тимуром подтянуть, вообще семьёй Богдана заинтересовались, только Усманов послал режиссёра дальше, чем тот представить мог, ввиду незнания местности. Тёмыч в кадр попал случайно, нартами управлял, со скоморохами вместе с сыном Егора Антошкой – закадычным приятелем, – прыгал на празднике в питомнике, тёти Юлины блины лопал и становиться кинозвездой не собирался.

     Интересуют кони? Милости просим, Усмановым есть что показать, чем гордиться. Однако семья, дом – неприступная крепость. Посторонним хода нет. Специально выставлять своих детей, как шутов на ярмарке, Богдан не собирался.

     Тимур рос парнем степенным, вдумчивым, на публике предпочитал держаться с достоинством, заливистым смехом никогда не закатывался, впрочем, рёвом тоже, даже если сильно больно или обидно. Это вам не Тёмыч в три года. Весело – смеялся. Грустно – поплакать не грех, тем более – точно пожалеют.

     Света… Синичку не зря при рождении назвали Ызыгас – трясогузка. Трусишка страшная, всего на свете боялась, всегда за братьев пряталась, за маму, при возможности – за папу. Братья не ревновали. Друг к другу – да. У Синички же безоговорочные преференции.

     Первый, самый сложный год жизни Синичке удалось компенсировать. Проблемы со здоровьем оставались. Усмановы каждые полгода ездили в Москву, были в Германии – пришлось пройти незначительное оперативное вмешательство, им дали оптимистичный прогноз для дочки. К пяти годам обязательно выровняется со сверстниками. Речь лишь о физическом развитии, умственно Света давала фору обоим братьям, не переставая удивлять родителей.

     Однажды Богдан застал, как Света вслух читала книгу совсем не по возрасту, старательно листая малюсеньким пальчиком страницы хрестоматии для начальной школы, а Крош застыла в дверях, кусая губы, чтобы не заплакать.

     Он тут же подошёл к жене, стремясь успокоить, неважно, по какой причине она плачет.

     – Как куколка, – прошептала Женя. – Посмотри.

     Богдан посмотрел. Беленькое с вышивкой платье, сшитое Крош, белые волосёнки, рассыпанные по плечам. Совсем крошечная фигурка с книжкой в руках подсвечивалась отблесками камина сзади, отбрасывая мягкий, тёплый свет на Синичку, окутывая им.

     – Так страшно… – пискнула Женя. – Страшно, что её обидят, причинят боль. Страшно, что от неё отказались… Как можно отказаться от такого чуда?

     – Зато теперь это чудо есть у нас, – как мог, утешал Богдан. – Никто не обидит Синичку. У неё братья есть, ты, я. Все мы. Семья.

     Умом Богдан понимал всё. Рациональная часть в нём могла спокойно перечислить причины, по которой отказались от Синички, а душа разрывалась, глядя на кроху в облаке тёплого света, и повторяла за Женькиным, искренним: страшно, что от неё отказались.

     Пришлось проехать мимо «Звезды Хакасии». В окнах было темно, несмотря на девятый час вечера. Видимо, спали. Это год назад звездой тизера стал Тёмыч, а сейчас бы пальму первенства заняла Алессия Кирилловна Сафронова, собственной четырёхмесячной персоной. Рождённая в Италии на радость маме с папой. Таких голубых глазёнок и очаровательной улыбки Хакасия не видела. Почему владельцы тянули с первенцем, Богдан не знал, не его ума дело, зато теперь наследницу с рук не спускала вся родня, даже Тёмыч с Тимуром были удостоены чести.

     – Зубов нет, – с пренебрежением отметил тогда Тимур, но, как воспитанный мальчик – один на один с мамой, чтобы не расстраивать счастливых родителей.

     – Синичка лучше! – вслух вынес вердикт рыжий брат. Впрочем, был ли человек в окружении Усмановых, не знавший о предпочтениях Тёмыча? Уж он-то не забывал сообщить каждому, насколько Синичка хорошая сестричка. Самая добрая, самая умная, самая красивая. Самая-самая, чтобы не сомневались!

     Домой добрались быстро. Вишенка навострила уши, когда распахнулись ворота, окуная в настоящее волшебство. Высокая ель сверкала новогодними огнями, переливался гирляндами дом, все подсобные помещения, включая баню и мастерскую Крош, детская площадка напротив окон.