Можно всё

Я смиренно перешагиваю в такт музыке в своих черных сапогах из секонд-хенда, которые велики мне на два размера, поправляю платье и считаю секунды, когда все это закончится. Я чувствую себя собакой, на которую надели ошейник и притянули к ноге за поводок. Внутри меня все взрывается. Мне хочется оттолкнуть его, вырваться и сбежать. И в этот момент я понимаю, что лучше отбиваться от армян, которые пытаются всех и вся облапать, лучше торговать телом, чем позволять кому-то покупать твою душу.

Все это время я думаю о Никите. О том, что есть девушка, в чьи волосы он зарывается прямо сейчас. А я тут танцую, разодетая как шлюха, и рассказываю о нем клиентам… Так горько мне не было давно. Я достаю из сумочки телефон – проверить время. На нем светится сообщение:

«Работаю с сегодняшнего дня в Убере. Мне, кстати, по кайфу. Музло играет отличное, с народом болтаю, пока едем. Все пока только молодые попадались. С каждым просто сразу на «ты», и нормуль. Вот только небыстро как-то деньги капают. Но похуй, прорвемся. Ради яхты (с недавнего времени он загорелся мечтой стать капитаном, купить себе яхту и уйти в открытое плаванье)! Ты как?»

Закончился третий час. Я взяла деньги и ушла.

После той ночи я больше не вернулась на эту работу.

Глава 16 Темная ночь

В отличие от моих американских друзей я не нуждаюсь в антидепрессантах. Не потому, что мне не бывает кисло. Просто вся история моей родины – это одна сплошная депрессия. В итоге моя культура к ней приспособилась. Мне не нужно постоянно улыбаться, чтобы чувствовать себя в порядке. Достаточно постоять в сторонке, попялиться в бездну, ощутить, как смерть дышит мне в лицо холодным перегаром, и это меня сразу бодрит. Мой «Прозак» – это тоска. Рецепт врача для этого не нужен.

Анатолий Ульянов

Пришло время снова отправляться в путешествие, но меня окончательно накрывает. Мне вдруг совершенно адово захотелось домой. Это был самый настоящий клин. Мы сидели в гостях у Лидии с Армандо и Волшебником. Я играла песни, они играли с собакой. И вдруг меня просто перекрыло. Перекрыло не по-детски. Я покрылась мурашками, меня начало тошнить. Мне казалось, что душа моя пытается вырваться из тела и полететь домой. Я не могла больше ничего делать. Только «Темную ночь» по кругу играла.

Мы вернулись домой. Приехала подруга Стива с помощниками, Стив фотографировал ее для обложки сериала. Вот так, наверное, половина обложек и делается: на фоне зеленой шторы на кухне. А я все наматывала круги… Не могла перестать ходить. Есть совершенно ничего не хотелось. Ладони вспотели, меня бросало то в холод, то в жар.

Я понимала, что больше не хочу ни в какую Мексику. Что я не смогу гулять по улицам, где жил Никита, и узнавать его в каждом прохожем. «Там все пропитано мной, – говорил он мне. – Если ты будешь в Мексике, то я за нее не беспокоюсь». Я окончательно теряюсь в происходящем и не знаю, что делать дальше. Жесткий диск моей памяти забит историями. Компьютер – фотографиями. Я не могу больше воспринимать никакую новую информацию. Я прячусь дома, потому что знаю, что приключения ждут меня уже за первым углом, а я к ним не готова. Мне нужен перерыв.

В конце концов мы созвонились с Мими. Той самой Мими, моей любимой художницей из Казахстана, с которой мы жили вместе на Бали. Я не видела и не слышала ее уже три года, но из сердца моего она никуда не уходила. Я застала ее в момент, когда она упражнялась в искусстве сценического макияжа. Выглядела она, как Бальтазар из «Зачарованных». Я ей все объяснила. Я сказала, что устала. Что не могу больше переживать все в одиночку. И главное, конечно, я рассказала ей про Никиту. Почитала ей наши письма друг другу, и Мими сказала:

– Даша, я замужем за человеком, которого не люблю. Он меня унижает как может и уже столько раз меня схватил за горло, что просто не сосчитать. И у меня от него ребенок. А на днях сюда приезжал парень, в которого я была влюблена еще тогда, на Бали. Тот Тигр, помнишь? Прочитав твою историю, я моментально перенеслась в свое прошлое и вспомнила свои чувства. Тогда я побоялась сказать ему о своих чувствах, и вот он приезжает в мою страну только ради того, чтобы попить со мной кофе. Он говорит, я все понимаю, говорит, я знаю, что у тебя муж. Говорит, я упустил свой шанс и мне жаль. А все потому что, Даш, я гордая была и ничего тогда не сказала. Поэтому просто езжай. Если чувствуешь, что вы души родственные, что вообще тогда важно?

– Я не хочу навязываться, Мими, у него другая девушка уже.

Мелодичным, успокаивающим голосом она говорит: