Можжевеловый Холм (ЛП)

Этот мужчина, боже правый, обладал выносливостью. Нокс не уставал. Он никогда не останавливался, просто трахал, именно так, как нужно трахать женщину. Долго и с упоением.

Звук нашего сбившегося дыхания эхом отдавался в темной комнате. Великолепное напряжение нарастало с каждым толчком всё больше и больше, пока я не почувствовала себя стеклом, готовым разбиться вдребезги.

— Кончай, — Нокс припал ртом к моем шее и пососал пульс. Сильно. Затем он задвигал бёдрами, задевая ту точку внутри меня, которая заставляла меня увидеть звезды.

Я взорвалась вокруг него, пульсируя и сжимаясь, когда мир исчез. Не было ничего, кроме нас и падения через край.

Дрожь сотрясала мое тело, и со стоном он зарылся лицом в мои волосы, его конечности затряслись, и он поддался собственному оргазму.

Его сердце гулко стучало, когда он рухнул на меня сверху.

— Чёрт возьми, Мемфис.

— Это было… — я обхватила его руками и ногами, не желая отпускать. Но он сдвинулся, перекатился на бок и притянул меня к своей груди.

— Это был гребаный пожар.

Я улыбнулась ему в шею, довольная тем, что могу заснуть именно так, когда наши влажные от пота тела были сплетены вместе. Но мой сын считал по-другому.

По дому разнесся тоненький плач. Я скатилась с кровати и бросилась за своей одеждой. Затем я трусцой побежала на кухню, торопясь достать из сумки с подгузниками бутылочку и молочную смесь.

Я только наполнила её водой, когда по коридору, минуя кухню, в гостевую спальню пронесся Нокс без футболки. Через несколько мгновений он появился с Дрейком на руках.

— Я могу взять его, — сказала я.

— Я займусь им, — он забрал у меня из рук бутылочку и прошёл к дивану, устроившись с ребенком.

Я свернулась калачиком на другом конце, подогнув под себя ноги.

Эти двое были таким милым зрелищем. Мечтой.

Дрейк выглядел довольным в объятиях Нокса. Нокс тоже выглядел счастливым.

— Это был лучший день, — прошептала я. — Один из пяти.

— Расскажи мне о них. Про свои пять лучших дней.

— Первый ты уже знаешь.

— День рождения Дрейка.

Я кивнула.

— В самом начале родов, когда схватки еще не были частыми, медсестра принесла мне корзину с вязаными детскими шапочками. Женщина, которая работала волонтером в детском отделении, делала их для всех новорождённых. Я выбрала мягкую серую, и пока я держала ее, у меня возникло ощущение, что я именно там, где должна быть. Ты когда-нибудь чувствовал подобное?

— Да. В тот день, когда я вернулся домой из Сан-Франциско и вошёл на кухню в «Элоиза».

— Это хорошее чувство.

— Да, так есть, — он посмотрел вниз на моего сына. — А что насчёт других дней?

— Мой третий лучший день — день, когда я закончила колледж. Мы с подружками спланировали потрясающую вечеринку. Мы нарядились, пошли в клуб, пили шампанское и танцевали всю ночь.

Воспоминания о той ночи были не такими яркими, как раньше. Я не разговаривала ни с одной из тех подруг несколько месяцев. После колледжа мы немного отдалились друг от друга, каждая из нас была занята зарождающейся карьерой. Потом я забеременела, и мои ночные походы по клубам исчезли, а вместе с ними и мои друзья.

Друзья, которые на самом деле не были друзьями. Я по-прежнему лайкала их фотографии в Инстаграм. Они иногда присылали смс, чтобы узнать, как дела. Но наши жизни пошли в разных направлениях.

— Мой четвёртый лучший день — это поездка на Гавайи по работе, — сказала я. — Мы только открыли отель на Мауи, и я отправилась работать с местной маркетинговой командой, чтобы сделать несколько фотографий и контента для социальных сетей. Я прилетела рано и провела целый день на пляже, читала, дремала и ничего не делала, только слушала шум волн.

— Когда это было?

— Пару лет назад. Это был мой самый спокойный день, — потому что вскоре после этого я встретила Оливера. И он внес хаос в мою жизнь.

— Я сто лет не был на пляже, — Нокс забрал у Дрейка пустую бутылочку и поставил её на журнальный столик. Затем он переложил моего сына на плечо, похлопав его по спине. — Хорошо, какой следующий на очереди?

— День, когда я переехала в свой таунхаус в городе, — ещё один лучший день испорчен.

Я надеялась выкупить таунхаус у своих родителей. Расположение было фантастическим, всего в нескольких минутах ходьбы от некоторых из моих любимых ресторанов. В трёх кварталах от дома была кофейня. Единственным ее конкурентом в приготовлении ванильного латте было кафе Лайлы. Интерьер таунхауса я оформила в соответствии со своим видением — стильно, шикарно и комфортно.

Я грустно улыбнулась Ноксу.

— Я очень любила это место.

— И поэтому твой отец забрал его?

— Возможно.

Мой отец хотел добиться своего. И как он делал всю нашу жизнь, он держал своих детей в узде, отбирая то, что мы любили.

— Прости, милая. Должен сказать… Мне не нравится твой отец.

— Мне он тоже не нравится.

Когда я впервые рассказала Ноксу о своей семье, я не хотела, чтобы они казались уродливыми. Но со временем, когда Нокс общался с Элоизой или Энн забегала в отель проведать своих детей, я начала видеть своих родителей в их истинных цветах. Черные, безжизненные и пустые.