Можжевеловый Холм

— Извините, — офицер, симпатичная женщина с темными волосами, подняла руки.

— Боже мой! — я прижала руку к сердцу, а другой откинула прядь волос с лица. На заднем плане я увидела знакомые синие и красные огни полицейской машины. Черт. Последнее, что мне было нужно, это штраф.

— Простите, офицер. Я могу отогнать свою машину.

— Всё в порядке, — она наклонилась, заглядывая внутрь моей машины. — У вас всё хорошо?

Я яростно вытерла лицо. Перестань плакать. Перестань плакать.

— Просто плохой день. На самом деле, очень плохой день. Может быть, пятый самый плохой день в моей жизни. Шестой. Нет, пятый. Мы едем в машине уже несколько дней, а мой сын не перестаёт плакать. Он хочет есть. Я голодна. Нам нужно поспать и принять душ, но я заблудилась. Я уже тридцать минут езжу по округе, пытаясь найти то место, где мы должны остановиться.

Теперь я болтала с полицейским. Фантастика.

Бессвязная речь — это то, что я делала в детстве, когда моя няня ловила меня на чем-то плохом. Мне не нравилось попадать в неприятности, и я всегда старалась выкрутиться.

Папа всегда называл это оправданием. Но как бы часто он меня ни ругал, бессвязная речь вошла в привычку. Плохая привычка, которую я исправлю позже, в день, который не входит в десятку худших дней.

— Куда вы направляетесь? — спросила женщина, взглянув на Дрейка, который всё ещё кричал.

Ему было всё равно, что нас остановили. Он был слишком занят, докладывая ей, что я ужасная мать.

Я нащупала липкую записку, которую уронила, и показала её через открытое окно, — Можжевеловый холм.

— Можжевеловый холм? — её лоб нахмурился, и она моргнула, дважды прочитав липкую записку.

У меня свело живот. Это было плохо? Это был плохой район или что-то в этом роде?

Когда я пыталась найти квартиру в Куинси, выбор был невелик. Единственными вариантами были дома с тремя или четырьмя спальнями, и мало того, что мне не нужно было столько места, так в добавок они сильно превышали мой бюджет. Учитывая, что это был первый раз в жизни, когда у меня вообще был бюджет, я была полна решимости придерживаться его.

Поэтому я позвонила Элоизе Иден, женщине, которая наняла меня работать в её отеле, и сказала ей, что не смогу переехать в Куинси.

Когда она пообещала найти мне квартиру, я подумала, что, возможно, ангел-хранитель присматривает за мной. Вот только, возможно, эта однокомнатная квартира на Можжевеловом холме на самом деле является лачугой в горах, и я жила бы рядом с торговцами метамфетамином и преступниками.

Неважно. Сегодня я бы согласилась на наркоманов и убийц, если бы это означало провести двадцать четыре часа не в этой машине.

— Да. Вы знаете, где это? — я вскинула руку в сторону лобового стекла. — Инструкции привели меня прямо сюда. Но здесь нет дороги с обозначением Можжевеловый холм. Или любой другой дороги.

— Просёлочные дороги в Монтане редко бывают обозначены. Но я могу вам показать.

— Правда? — мой голос прозвучал так слабо, когда очередная волна слез прорвала плотину.

Уже давно никто не помогал мне. Маленькие жесты становились чудом, когда они были столь редкими. За последний месяц единственными, кто предлагал мне помощь, были жители Куинси. Элоиза. А теперь эта прекрасная незнакомка.

— Конечно, — она протянула руку. — Я Уинслоу.

— Мемфис, — я всхлипнула и пожала её руку, моргая слишком быстро, пытаясь остановить слезы. Это было бесполезно. Я была именно тем крушением поезда, которым казалась.

— Добро пожаловать в Куинси, Мемфис.

Я вздохнула, и, черт возьми, слезы продолжали течь.

— Спасибо.

Она грустно улыбнулась мне, а затем поспешила обратно к своей машине.

— У нас всё будет хорошо, малыш, — в моем голосе звучала надежда, когда я вытирала лицо.

Дрейк продолжал плакать, когда мы съехали с дороги и последовали за Уинслоу вниз к скоплению деревьев. Между ними была узкая грунтовая дорога.

Я проезжала эту дорогу. Три раза. Только это была не настоящая дорога. И уж точно не жилая улица. Она притормозила, её тормозные огни светились красным светом, и свернула на дорожку. Пыль летела из-под её шин, пока она ехала по тропинке, всё дальше и дальше удаляясь от шоссе.

Мои колеса натыкались на каждую кочку и каждую ямку, но подпрыгивание, похоже, помогало, потому что вопль Дрейка затих до хныканья, пока я ехала по изгибу дороги к холму, возвышавшемуся над линией деревьев. Его поверхность была покрыта темными вечнозелёными кустами.

— Можжевеловый холм.

Ничего себе. Я была идиоткой. Если бы я остановилась и посмотрела на окружающее пространство, я бы, наверное, догадалась об этом.

Завтра. Завтра я обращу свое внимание на Монтану. Но не сегодня.

Дорога продолжалась ещё милю, следуя за той же линией деревьев, пока, наконец, мы не завернули за последний угол, и там, на лугу с золотистыми травами, стоял потрясающий дом.

Никаких горных лачуг. Никаких сомнительных соседей. Тот, кто владел этим домом, должно быть взял его прямо из журнала по декорированию дома.