Мрачная ночь

– А что касается любви… Ты прости, не думаю, что тебе от моих слов будет легче, но… Любовь всего лишь совокупность химических реакций, заставляющих особей размножаться. Ты увидела человека и думаешь, что полюбила его с первого взгляда и что жить без него не сможешь, но на самом деле заложенные в тебе гены всего лишь сосчитали информацию о его ДНК, заключённых в таких областях как внешний вид, голос, запах на подсознательном уровне и принуждают тебя к спариванию, потому что ваше потомство будет здоровым.

– Звучит отвратительно, – прошептала Майя.

– Да, знаю, – ответила я, – Но такая уж природа человека.

Палата наполнилась тишиной. Девушка погрузилась в раздумья.

– В чём же он заключается? Смысл жизни? – негромко спросила Майя.

– Вся суть смысла жизни в том, что он у каждого должен быть своим. Если же он испарился, стоит задаться вопросом: по тому ли пути ты пошла? Или, может, тебе навязало эту мечту общество, во главе со святым в своей пропаганде государством?

– И что же мне делать?

– Всё, что придёт в голову. Играй на гитаре, танцуй, нарисуй картину или напиши книгу. Займись рукоделием, в конце концов. Найти себя. И свою мечту.

Я взглянула на часы:

– Прости, я бы с радостью ещё с тобой поговорила, но мне давно уже пора.

Девушка лишь задумчиво кивнула и напряжённо улыбнулась в ответ.

– Ты так говоришь про любовь, будто и не любила никогда, – застал меня вопрос бабки со старческим расстройством у самой двери – соседки Майи.

– Нет, я так говорю, потому что любила, – и вышла.

У двери меня, как на зло, поджидала подруга, так любившая докапываться до самой соли.

– А ты мне не говорила о своей любви, – со злобной улыбкой проворковала Даша.

– А ты и не спрашивала, – я попыталась отбиться, – Давай не сейчас, мне ещё лекарство раздать надо.

– Ну уж нет. Опять ты что-то скрываешь, значит, есть что.

– Или же, если я не сказала, значит, не о чём говорить.

Я поскользнулась и едва не пробила головой бетонную стену. Но подруга меня таки удержала.

– Это на тебя так любовь действует? – ухмыльнулась она.

– Ну начинается, – я поставила поднос с лекарствами на подоконник, – С любовью, как и с Господом Богом – невозможно доказать её отсутствие. Если тебе плохо, ты молишься, и становится лучше – значит он Милосердный существует, а если становится хуже, значит, он просто хочет тебя проверить и опять-таки он существует.

– Так что ж и Бога нет? – спросила девушка, присев на краешек того же подоконника.

– Слава Богу, я этого не говорила, – обожаю говорить загадками. К тому же каламбурными.

Дарья улыбнулась:

– Ты сравниваешь Бога с любовью. Но многие люди скажут тебе, что это одно и то же. Что Господь и есть любовь.

– Возможно, но лучше бы он был совестью. Будь она у всех людей на адекватном уровне ни грабежей, ни убийств практические не было. А любовь заставляет людей творить глупости. Нередко и противозаконные.

– Ну а совесть не даёт людям делать глупые, но весёлые вещи. В твоём мире все бы умерли от скуки.

– Скука не столь смертельна, как нож в спину или пуля в лоб, – парировала я, возвращаясь к таблеткам и пациентам. Дарья решила не отставать.

Анастасия была напротив в приподнятом настроении. По больнице уже пошли слухи о её скорой выписке и, видимо, они не ускользнули от самого объекта обсуждения. Женщина, улыбаясь, обыгрывала в карты русоволосую девчонку четырнадцати лет с шизофренией из соседней палаты. Из карманов у неё всё время торчали фломастеры. Она была самой молодой, теперь, конечно, только после мальчика из изолятора, в госпитале. Вчера я не успела послушать историю девочки, но сегодня у меня были все шансы.

– Можно к вам присоединиться? – как бы это пафосно и где-то жестоко не звучало, но мне нужно было стать ближе, втереться в доверие.

Мы с Дарьей подсели игрокам. Подруга с нескрываемым любопытством следила за моими действиями.

– Тебя зовут Таня, да? – конечно, я знала имя девчушки, но нужно же было с чего-то начать разговор. Та с улыбкой кинула в ответ.

– Это моя подруга, – приобняв Таню, участливо сообщила мне Настя.

Раздавая карты игрокам, я заметила, что зеркальце на тумбочке Анастасии, рядом с которой сидела девочка, лежало лицом вниз. Хотя вчера весь день гордо стояло, услужливо отражая проходящих мимо людей.

– В детстве я жутко боялась зеркал, – заговорщицким тоном поделилась я, – Мне всегда казалось, что там живут злые монстры и приведения, которые лишь принимают наш облик, дабы втереться в доверие и, в конце концов, ужалить побольнее.

Я не думала, что угадаю причину её страхов с первого раза, но всё же попала в яблочко. Девчонка подняла свои уже серьёзные глаза и посмотрела на меня по-новому:

– Правда?

Я кивнула, подкидывая Дашке очередные картишки, которая она не смогла побить:

– Только мне никто не верил. Когда я раскрыла их, они словно стали на меня охотиться. Это продолжалось довольно долго, я почти не выходила из дома и шарахалась ото всех зеркал в пределах видимости. Лишь ближе к восемнадцати я успокоилась. Они перестали меня донимать, потому что я стала взрослой. А они боятся взрослых.

– Со мной тоже так будет? – с надеждой спросила Таня.