Мрачная ночь

– Вот этот будет твоим, – девушка ткнула на неплохо сохранившийся экземпляр. Затем вытащила из отдельно стоящего единственного деревянного шкафа комплект немного потертой, но чистой медицинской одежды и протянула её мне:

– Одевайся.

Я взяла белье в руки, но с места не шелохнулась, уставившись на девушку. Та улыбнулась:

– Стесняешься, что ли?

Вместо длинных объяснений я просто коротко ответила:

– Да.

Когда она вышла я, повесила свое пальто в шкаф и стянула с себя футболку. От самого низа живота то левой ключицы тянулась борозда уродливого шрама. Да, светить своим нижним бельём пускай и перед девушкой было не очень приятно, но этого рубца я стеснялась в десятки раз сильнее. И, опять же, все эти её вопросы, которыми она, конечно, тут же меня завалит. Непонятно только, почему брюнетка ещё у меня про глаза не поинтересовалась. Наверное, из-за её любопытства главврач так дорожит своими тайнами.

Одевшись, я вышла в коридор, в котором меня ждала девушка. Не теряя времени, она принялась рассказывать о моём новом месте работы:

– На первом этаже у нас размещен женский «корпус». Девятнадцать женщин распределены по пяти палатам, – мы как раз спустились на первый этаж для ознакомления воочию, – две комнаты по пять, две – по четыре. И ещё карцер, – она указала на небольшую камеру с распахнутой дверью, словно зовущей в увлекательное путешествие. Внутри она была оббита перештопанными матрасами.

– А где ещё одна? – спросила я.

– Что? – прервала ход рассказа уполномоченная девушка.

– Ты сказала, девушек девятнадцать. Но две палаты по пять человек и две – по четыре – это восемнадцать.

– А-а-а… – девушка прошла к концу коридора, – Это что-то вроде долговременного изолятора, – она указала на тяжелую деревянную дверь с маленьким окошком для подачи воды и еды. Внутри комнаты было темно.

– Мы зовём её Инид, – тихо прошептала Дарья.

– Она немка? Или англичанка? – удивилась я.

– Нет. Возможно. Мы точно не знаем. Но наружность европеоидная.

– Тогда почему Инид?

– Она ничего не говорит. С момента её поступления. Но иногда что-то рисует. На паре таких живописей было нацарапано слово «Инид». Во всяком случае, мне так рассказали. Я работаю здесь уже несколько лет, но она оказалась тут задолго до меня.

– И что, никто её не искал?

– Может и искали, но, как видишь, не нашли. Мы даже не знаем русская ли она вообще. Только примерный возраст – сейчас ей около двадцати.

Я заглянула в окошко и увидела в углу фигуру обхватившей себя за ноги девушки. Её тёмные, как ночь волосы опадали вперёд и скрывали её от глаз почти полностью. Но всё же я сумела заметить, что её кожа неестественно бледного цвета. Девушку явно давно не выпускали из камеры.

– Какой ужас…

– Да уж… Тебе нужно будет следить, чтобы эта дверь оставалась закрытой, приносить и уносить поднос. Всем остальным занимается лично главврач.

– Что она сделала? – такой режим не будут устраивать просто так.

– Когда она прибыла, как мне рассказывали, все решили, что это девочка – типичный кататоник. Но потом, каким-то совершенно непостижимым образом проскочила ночью в кабинет главврача и устроила там жуткую сцену. К счастью, он тогда остался на ночь – вышел ненадолго покурить. Когда поднимался обратно, услышал грохот. Позвал медбрата и сестру, пытались её схватить. Пока её скрутили, она умудрилась брату заехать в шею скальпелем. Едва выжил, чертяка.

– Да уж…

Даша кивнула:

– После этого он полечился и сменил профессию. Что не мудрено, я бы тоже обделалась, прошу прощения за мой французский. Кстати, Инид, иногда по ночам может быть… Не обращай на это внимания.

– Выть? Как волк?

– Нет, – она скривилась, – Я даже не знаю с чем сравнить эти звуки. Но почему-то мне всегда казалось, что именно так воют призраки.

– Ты меня разыгрываешь, – я не склонна была верить во всякие глупости, – Не подходящее время для страшилок.

– Думай, что хочешь, Анна. Но мне незачем тебе лгать.

Мы немного постояли, думая каждый о своём.

– Ладно, на чём мы остановились? Ах да. Так вот: тётя Глаша – наша повариха готовит вон там, в каморке в начале коридора. Мы же должны выставить тарелки на стол здесь, – она указала на холл, часть коридора, преобразованный под столовую и комнату отдыха одновременно, – и такой же сверху, на втором этаже. Носим еду наверх с помощью ТВН-ов. У тёти Глаши спросишь, она покажет.

Девушка развернулась к выходу и указала мне на висящий на стене лист бумаги:

– Это распорядок дня. Советую не просто изучить, но выучить. Так будет много проще.

Я в сотый раз за сегодня кивнула. Мы поднялись на второй этаж.

– Раньше здесь баня стояла отдельным корпусом. Но на тридцать два человека топить ещё одну котельную – неслыханная роскошь. Потому на втором этаже, вот здесь, в начале коридора, нам сделали отдельную душевую. Во вторник моются женщины, в среду – мужчины. Стараемся вводить ещё и в пятницу и субботу, но не всегда получается. Надо же ещё бельё менять… В общем, здесь так же карцер, четыре палаты по три человека…