Мрачная трапеза. Антропофагия в Средневековье [Литрес]

Если попытки свергнуть Джакомо Дель Пекора и герцога Готье де Бриенн увенчались успехом, иная судьба была уготована восстанию против Никколо II д’Эсте в 1385 году: 3 сентября 1395 года жители Феррары воспротивились неподъемным налогам и пошли против Томмазо да Тортона, напрямую ответственного за налоговую политику. Эпизод описан в двух хрониках: «Хроника дома Эсте» (лат. Chronicon Estense) и «Реджийская Хроника» (лат. Chronicon Regiense); в обеих повествуется, как перед неконтролируемой буйностью толпы маркиз решил спастись ценой жизни своего викария[148]. На Томмазо обрушился град из плетей и палок, его пронзали лезвием, протыкали крюками, закидывали камнями, ранили топорами, его «гнусным образом» протащили от площади к костру, в котором бунтующие сожгли таможенные и пошлинные регистры. Тут же ему вырвали сердце и печень, которые были съедены, а остальное пронесли по городу на шестах и копьях. Какой-то из мрачных трофеев выставили в порту в знак предупреждения остальным. То малое, что оставалось от тела, было брошено в огонь с книгами и документами[149].

Спустя почти сотню лет мы перемещаемся в Милан 1476 года, откуда доносится новость об еще одном эпизоде антропофагии. Речь идет об убийстве Джан Галеаццо Марии Сфорца. Его по пути на мессу Санто Стефано зарезал Джованни Андреа Лампуньяни с сообщниками. Убийцу ждала не лучшая участь: пытаясь убежать с места преступления вопреки своей хромоте, он споткнулся и упал, где его и настал герцогский конюх. Тело убийцы тут же стало предметом всевозможных издевательств: его протащили вплоть до собственного дома и подвесили за ногу под окном, а потом волокли по городу до следующего утра; Габриэле Фонтана в своей хронике добавляет, что «некоторые горожане впились в его сердце, печень и руку»[150].

В городе Форли в 1488 году был убит Джироламо Риарио, местный правитель Форли и Имолы. В ходе вендетты, устроенной его женой, Катериной Сфорца, многие из покусившихся были истреблены. О случившемся мы узнаем от Леоне Кобелли, современника и очевидца событий, стоявшего на стороне господ Форли. Вернув контроль над городом, Катерина приступила к жестоким репрессиям по отношению к убийцам своего мужа. Отец братьев Орси, возглавлявших заговор, был схвачен и убит вместо бежавших сыновей: его привязали к шесту таким образом, чтобы оказалась свободной только голова, затем – к конскому хвосту и три раза проволокли вокруг площади. После его труп распотрошили, а внутренности разбросали по земле; Кобелли, будучи свидетелем мрачного зрелища, «стоял позади, чтобы досмотреть до конца», рассказывает, как один из солдат продолжая зверствовать над обезображенным трупом, вырвал и впился в его сердце зубами[151].

На пороге нового века в Перудже развернулся не менее кровопролитный заговор, давший место новым случаям каннибализма: эта кровная месть между братьями вошла в историю как «алая свадьба» 14 июля 1500 года. Описание резни передает Помпео Пеллини, рожденный в Перудже в 1523 году, стоявший на стороне семьи Бальони. Согласно хронисту, в предверии свадебной церемонии между Асторре Бальони и Лавинией Колонна, Карло ди Оддо Бальоне вместе с одним из родственников, Джироламо делла Пенна, готовил ужасный план по истреблению «Гвидо и Родольфо Бальони со всеми их детьми». Заговорщики проникли во дворец после празднований. Брачный альков достался Филиппо ди Браччо, который напал на Асторре вместе с соратниками, «не дав ему ни единого шанса защититься». Тогда Филиппо ди Браччо вырвал сердце из груди умершего и зверски впился в него зубами, бросив голое тело посреди улицы[152].

На 1500 год приходится еще один эпизод антропофагии, переданный не только Пиллини, но и современником событий, Франческо Матуранцио. События происходят на этот раз в Акваспарта, недалеко от Тоди. Летописцы пишут о том, что Вителлоццо Вителли, «солдату церкви», было поручено папой римским освободить Тоди от правления Альтобелло ди Кьяравалле и Джироламо да Канале. После захвата города Акваспарта, Альтобелло был схвачен при попытке побега. На долгом пути к тюрьме безумная толпа вырвала пленника из-под конвоя: «каждый из них рвался убить его»; ажиотаж был так велик, что палачи «в спешке ранили друг друга». От «бедного, жалкого тела тирана», съеденного с большим оживлением, «ничего не осталось»[153]. Отличаются от прочих приведенных вплоть до этого момента примеров события, переданные в «Истории его времен» (итал. Storia dei suoi tempi) Пьеро Вальенти. Вальенти, современник, но не очевидец событий, повествует о другой файде, случившейся в Пистойе: речь идет об одной из многочисленных распрей между семьями Панчатики и Канчельери. В 1501 году фортуна отвернулась от дома Панчатики. Укрывшись в Серравалле, они были преданы некоторыми членами их группировки и разрезаны на куски: «там были и те, кому вырвали сердце и зубами своими впивались в него, раздирая на куски»[154].