Мрачное объятие демона

И Ристану это необходимо. Прошедшая ночь и тугое лоно Оливии заставили его желать еще раз заняться с ней сексом, а она была вчера была такой жаждущей, а сегодня сожалела. Что было видно по ее позе, в том, как она покраснела от воспоминаний.

Сегодня Ристан планировал наслаждаться добыванием ответов. Тело Оливии было готово, остаточная боль после лишения девственности ушла. Или просто Ристан хорошо ее залечил. Исцеление такой простой боли пустяк и Ристан убедился, что он сделал достаточно, прежде чем уйти по своим обязанностям. Но ему пришлось приложить немало усилий, чтобы уйти после того, как проник в ее сладкую плоть для лечения.

— Оливия, крест ждет тебя, дорогая, — произнес он и рассмеялся на звук врезавшегося какого-то предмета в дверь. — Мне ведь нравится сопротивление, — негромко выкрикнул он, зная, что она его все равно слышит.

Сняв магией футболку и ботинки и оставшись лишь в джинсах, он просеялся в ванную. Неожиданно ему в голову прилетела бутылочка шампуня и Ристан, зарычав, вновь проясеялся.

Оказался позади Оливии и прижал ее нагое тело к своему, почувствовав встряску от прикосновения. Он никогда не ощущал такую сильную реакцию с сексуальными партнерами, но прикосновение к Оливии походило на касание к раю. Ну или очень близкое к такому. А запах возбуждения, смешанный с жасмином, практически сводил с ума.

Ристан быстро просеялся, толкнул Оливию к кресту, зная, что вся эта процедура доставит ей больше удовольствия, чем боли. Легко поборов ее и не обращая внимания на грязные ругательства, которые она выкрикивала в его адрес, Ристан застегнул на ее запястьях мягкие кожаные ремешки.

Он был рад, что попросил Эодана сделать ремни из самой мягкой кожи. В нынешней ситуации, они предотвратят раны на нежной коже Оливии от ее сопротивления. Ведь он знал, что на точно будет вырываться, пока он не позволит ей кончить.

Вероятно, он позволит ей первый раз кончить быстро, потому что хотел ее расслабить и получить необходимые ответы.

Наклонившись, он прикрепил одну ее ногу, схватив и больно сжав другую, когда Оливия попыталась его пнуть. Но потом отпустил, ведь в его намерения не входила боль.

Оливия может и новичок в сексуальном плане, но ее тело было готово к сексу. Ее лепестки служили тому доказательством, а затвердевшие соски топорщились и, вероятно, ныли от желания вновь почувствовать зажимы.

Пристегнув и вторую ногу, Ристан переместил крест, уложив Оливию на спину и выставив на свое обозрение ее лоно. Когда он закрепил устройство в такой позиции, она выругалась и поерзала, пробуя сорвать ремешки. А Ристан мягко провел пальцами по внутренней стороне ее бедра и встал между ее ног.

— Ты прекрасно смотришься беспомощной, — прошептал он, продолжая проверять ее настроение. Оливия злилась, но все же он видел ее желание. Готовность. Может она и сопротивлялась, но хотела этого. Ее сердце колотилось, а кровь неслась по венам, но эмоции… Ее эмоции кричали о желании испытать все эти грязные игрушки, чтобы заставить ее тело петь. Встретившись с ее взглядом, он уверенно улыбнулся.

Пока она не начала наобум выкрикивать разные слова.

— Колпак! Куриный обед, тако, кролик, — она помолчала, округлила глаза, пока перебирала в голове только ей понятный набор слов. — Красный, стоп, проклятье! какое слово? — потребовала она, на что Ристан рассмеялся, удивленно округлив глаза. А Оливия продолжала перебирать бессмысленные слова.

— Ты пытаешься выяснить стоп-слово? — недоверчиво спросил Ристан. На ее судорожные кивки он рассмеялся. — Кто-то читал грязные книжки. Должно быть я пропустил ее в твоей коллекции. Хотя нашел другие, которые просмотрел, пока ты спала. — Ристан нахмурился, но в его глазах сверкали озорные искорки. — Моя любимая часть… сейчас вспомню, как там было? Ах, вот: «Его лукообразное естество проникло в мое скользкое лоно», — процитировал он, еле сдерживая смех.

— Ты был у меня в квартире? — возмущенно выкрикнула она. И ее возмущение лишь увеличилось на его спокойное пожатие плеч и понимающую улыбку.

— Скажи, а мой лукообразный член подошел тебе? — поддразнил Ристан.

— Отсоси! — прорычала Оливия, щеки которой зарумянились от смущения.