Мрачные истории, как вы любите

Она стояла посреди выложенного плиткой внутреннего дворика, как и утром... только теперь её тень отбрасывалась не утренним светом, а луной, освещённой на три четверти. Я не помнил, как сбежал вниз по лестнице сломя голову в одних спортивных шортах, в которых спал, и как выскочил через дверь во дворик. Я знаю, что прошел именно этим путём, потому что нашёл дверь открытой, когда вернулся обратно.

Я оставил коляску во дворике.

Я вернулся наверх, страшась каждого шага и убеждая себя, что это был всего лишь сон (за исключением коляски на улице; её существование было неоспоримо), но зная, что это не так. Это была не галлюцинация. Это был визит с того света. Единственная причина, по которой я не провел остаток ночи в арендованной машине с запертыми дверями, было чёткое ощущение, что визит закончился. Дом был снова пуст, не считая меня. А вскоре, сказал я себе, он станет совершенно пуст. Я не собирался больше оставаться на Раттлснейк-Ки. В конце концов, у меня имелся замечательный дом в Ньюберипорте. Из призраков там были только воспоминания о моей недавно умершей жене.

Ванная комната была пуста, как я и предполагал. В ванне не было гремучих змей, а на полу из искусственного мрамора не было видно следов от колёс. Я подошёл к галерее и посмотрел вниз на внутренний дворик, надеясь, что коляска тоже исчезла. Здесь было меньше поводов для радости. Коляска так и стояла там в лунном свете, реальная, как снег зимой.

Но, по крайней мере, она была снаружи.

Я вернулся в постель и, как бы это удивительно ни прозвучало, уснул.

* * *

На следующее утро коляска по-прежнему стояла во дворике, но на этот раз на сиденьях лежали одинаковые белые шорты. Только подойдя ближе, я заметил, что они всё же не совсем одинаковые. На одной паре шорт шли красные полоски вдоль штанин, на другой — синие. На футболках были изображены одинаковые вороны, одна по имени ХЕКЛ, другая с именем ДЖЕКЛ[162]. Я не собирался катить её обратно к дому Элли Белл. После долгой карьеры в рекламном бизнесе я съел собаку в бессмысленных занятиях. Вместо этого я поставил коляску в свой гараж.

Если вы спросите меня, не показалось ли при ярком свете утреннего солнца произошедшее ночью сном — за исключением неугомонной коляски, конечно, — то ответ будет прост: нет. Я слышал скрип и видел движущуюся тень, когда близнецы яростно катали коляску взад-вперед в ванной комнате, которая была размером почти с гостиную небольшой квартиры. Я видел ванну, полную змей.

Я подождал до девяти утра и позвонил в "Дельта Эйрлайнс"[163]. Автоответчик сообщил мне, что все агенты по бронированию сейчас заняты, и предложил подождать. Я подождал, по крайней мере, до тех пор, пока не заиграла версия песни "Лестницы в рай" в исполнении струнного оркестра "Ста коматозников", после чего сдался и позвонил в "Американ Эйрлайнс"[164]. То же самое. ДжетБлю[165] — аналогично. У "Саутвест Эйрлайнс"[166] был рейс до Кливленда в четверг, но не было стыковочного рейса до Бостона, хотя агент сказал, что всё может измениться. Из-за этого коронавируса все сошли с ума.

Я забронировал билет до Кливленда, решив, что если не будет стыковочного рейса, я возьму напрокат машину, чтобы доехать до Бостона, а потом на такси добраться до Ньюберипорта. К тому времени было уже девять тридцать. Я прекрасно помнил о коляске, стоящей в моём гараже. Она жгла мне душу, как горячий камень в кармане.

Я зашёл на сайт "Херц"[167] на своём телефоне и снова был переведен в режим ожидания. То же самое было с "Эйвис"[168] и "Энтерпрайз"[169]. Агент, ответивший на звонок в "Баджите", порылся в своем компьютере и сообщил, что у них нет доступных машин для одностороннего проката в Кливленде. Оставались "Амтрак"[170] и автобусные линии, но к тому времени я был расстроен, разочарован и устал прижимать телефон к уху. Я всё время думал о коляске, футболках и детских чёрных погребальных костюмах. Свет жаркого августовского солнца не поднимал настроения. Чем больше закрывались мои возможности уехать, тем сильнее я хотел выбраться из дома Грега и уехать подальше от дома Элли Белл. Место для душевного восстановления у безмятежного побережья превратилось тюрьму.

Я взял чашку кофе, прошёлся с ней по кухне, пытаясь обдумать свои дальнейшие действия, но в голову не приходило ничего, кроме коляски (скрип), одинаковых футболок (скрип) и чёрных похоронных костюмов (скрип). Гробики тоже были одинаковыми. Белые, с золотыми ручками. Я знал это.

Я выпил чёрный кофе, и в голову пришла ещё одна мысль: ночные визиты, возможно, и закончились, но преследования всё еще продолжались.

Четверг. Я сосредоточился на нём. В четверг у меня был рейс, по крайней мере, до Кливленда. Осталось три дня.

А до тех пор надо уехать с острова. Сделать хотя бы это. Смогу ли я?