Мрачные ноты

Я пробираюсь туда, двигаясь по направлению своей любимой комнаты — причины, по которой я купил это дорогое место. Первозданная твердая древесина сияет под люстрой, а готический арочный камин в дальнем углу вызывает образы далеких стран и мистических культур. Но центральное место в комнате требует моего полного внимания.

Подойдя к дедушкиному концертному роялю Фациоли, я провожу пальцем по изогнутому предмету. Редкий и чрезвычайно ценный, для создания которого потребовалось три года и превосходные материалы, вплоть до позолоченных петель и винтов. Сердце фортепиано вырезано из тех же красных свежеспиленных елей, которые Страдивари использовал для своих знаменитых скрипок. Но не поэтому я так дорожу этим сексуальным зверем.

Присаживаясь за фортепиано, позволяю своему настроению сыграть мелодию. Глубоко вдохнув, мои пальцы медленно проигрывают нарастающее интро «Toxicity» группы System Of A Down. Я задействую все мышцы тела по мере того, как музыка меняет темп, становясь тяжелее и агрессивнее. Мои пальцы подхватывают ноты, торс раскачивается, голова трясется в едином ритме стаккато. Я полностью захвачен и поглощен акустикой.

Величественное предвидение подталкивает меня к верхней ноте, когда я стучу пальцами по клавишам, борясь с каждой частицей могущественного фортепиано. Меня очаровывает и поглощает его кристальная чистота, когда я снова влюбляюсь в этот инструмент. Я завишу от этого познания. Я посвятил этому всю свою жизнь, и оно необходимо мне сейчас, чтобы прожить остальное время без Джоанн.

Возможно, я достиг вершины своего успеха в музыкальном мире, и мне суждено быть одиноким, озлобленным стариком.

Или, может быть, я еще не нашел свое место, свою роль во всем этом, и, возможно, — как горячо выразилась Айвори — я буду там, когда начнется музыка.

Глава 12

ЭМЕРИК

Всем известно, что запретный плод сладок. Подобная истина сжимает мои яйца, когда после ланча я вхожу в класс, обнаруживая плод моих желаний.

Айвори стоит в одиночестве возле моего рабочего стола, глядя на меня огромными темными глазами. Скрестив руки на груди, приподняв подбородок, излучая осанку, она понятия не имеет, как сильно я хочу усмирить ее, отхлестать и трахнуть.

Черное платье висит на ее крохотной фигурке как покрывало, которое еще больше будоражит мои воспоминания об ее обнаженном теле, наделяя силой наш с ней секрет. Неужели она не думает о вчерашнем, в то время как я запомнил каждый участок ее тела, которое она так старательно прячет? Родинка на ребрах ниже правой груди, нежные веснушки на крепком бедре, татуировка, размещенная на всей спине — все это теперь принадлежит мне. Я жажду взглянуть еще разок, на все тело, всю Айвори.

Непроизвольно она выпрямляется, выталкивая свою широкую грудь, и смотрит на меня так, словно читает мои мысли, считая их ужасными.

Я бы не смог уберечь свое сердце от разочарования в любви — спасибо за это Джоанн, — но должен контролировать собственное тело, которое примитивным способом реагирует на Айвори Вестбрук.

Жара разливается по всему телу, когда я сокращаю пространство между нами. Во рту пересохло, пока ее глаза следят за мной, когда я обхожу стол. В районе живота давит чувство голода, в то время как я наблюдаю за чувственной формой ее губ, выпирающими на шее венами и настороженностью во взгляде.

Скрещиваю руки за спиной, подавляя желание сдернуть душащий галстук вокруг шеи.

— Мисс Вестбрук. — Отрываю пристальный взгляд от ее рта. — Вы сегодня рано.

Она указывает пальцем на учебники, лежащие между нами на столе. — Я обнаружила их в своем шкафчике.

Я смотрю на учебный материал, который купил в школьном книжном магазине этим утром.

— Не за что.

— Значит, это вы. — Прикрывает глаза, делая глубокий вдох, а затем ее взгляд возвращается ко мне. — Я не возьму...

— Возьмете.

— Это? — Она выхватывает из стопки книг упакованный планшет и протягивает мне. — Я не могу это принять.

— Можете. — Отворачиваюсь к доске и начинаю записывать тему следующего урока.

Я слышу звуки приближающихся шагов, когда она останавливается рядом со мной. Я не смотрю на Айвори, но чувствую ее близость как электрический гул. Какофония эмоций излучается от ее учащенных вдохов и скрежета зубов. С тем же успехом она просто может сказать мне, что взволнована.

Вместо этого она произносит:

— Я не нуждаюсь в подачках, мистер Марсо.

Будь проклята ее гордость. Я предпочитаю не вникать в суть обыкновенных вещей, но все становится сложным, когда дело касается этой девушки.

— Вы слишком мечтательны, мисс Вестбрук. Деньги придется мне вернуть. — Я пишу маркером на доске, и фломастер скрипит в тишине.

— Это именно то, чего я опасаюсь.

Она бормочет себе под нос, и я не уверен, что услышал ее правильно.

Я закрываю фломастер колпачком и смотрю на нее свысока.

— Повторите.

— Я... — Ее руки напряженно свисают по сторонам, будто она сдерживает себя. — Как будет выглядеть оплата?