Мрачные ноты

— Это были туфли моей бабушки, единственное, что ей принадлежало, когда она иммигрировала в Штаты. Она передала их моей матери, которая передала их мне как символ силы и жизнестойкости.

У меня нет бабушки, но вина во взгляде Хизер говорит мне, что, возможно, я наконец-то лопнула ее драгоценный золотой пузырь.

Триумф ползет спиралью по моему позвоночнику.

— В следующий раз, когда откроешь свой снисходительный рот, учти, что ты ни хрена об этом не знаешь.

Хизер втягивает воздух, будто я обидела ее.

— Идем дальше. — Я наклоняюсь к ним. — Кое-что о Прескотте Риварде … — Я бросаю взгляд на переполненный коридор, будто мне есть дело до того, что кто-то услышит меня. — У него проблема с сексом. Как и у всех парней. Они хотят его, и если ты отказываешься, они берут силой, понимаете?

Энн и Хизер, не моргая, смотрят на меня. Бестолковые. Неужели им не ясно?

Я поправляю на плече ремень от сумки, под которым зудит моя кожа, когда я продолжаю им рассказывать:

— Кто-то должен проявить инициативу и сделать ребят счастливыми. Я просто играю свою роль, чтобы не допустить сексуального насилия в нашей школе. Вы должны быть благодарны мне.

Стараюсь произнести это более милосердно, чем есть на самом деле — я занимаюсь этим, чтобы выжить. И плевать на всех остальных.

Энн смотрит на меня, сморщив свой нос.

— Ты такая шлюха.

Ярлык, который повесили на меня с девятого класса. Я никогда не старалась развеять их предположениям обо мне. Сексуальное неправомерное поведение требует доказательств. Пока этого не произойдет на территории школы и не выяснится, что я беременна, меня не выгонят. Конечно, слухи портят мою и без того отвратительную репутацию, но они также отвлекают от истинной причины, по которой я провожу время с ребятами в Ле Мойн. Узнай настоящую правду, меня бы исключили в мгновении ока.

— Шлюха? — я понижаю свой голос до заговорщического шепота. — Давненько у меня не было секса. Я имею в виду, с тех пор прошло сорок восемь часов. — Я отворачиваюсь в ожидании их вздохов, и поворачиваюсь назад, широко ухмыляясь Энн. — Но твой отец обещал исправиться сегодня.

— О, боже мой. — Она сгибается пополам, хватаясь за живот и прикрывая свой разинутый рот. — Какая мерзость!

Её отец? Я не знаю, но секс в целом отвратительный. Ужасный. Невыносимый.

И желаемый.

Я покидаю их в гробовой тишине, и в течение первой половины дня улыбка не сходит с моих уст. По утрам занятия в Ле Мойн — пустяковое дело, которые состоят из самого простого блока базовых уроков, таких как английский язык и история, наука и математика, а также языки мира. По мере приближения полудня мы расходимся на час, чтобы пообедать и потренироваться перед тем, как сменить деятельность и направиться в специализированные классы.

Ежедневные упражнения и еда необходимы, как часть сбалансированного питания музыкантов, но прием пищи становится неудобством, учитывая, что у меня нет еды и денег.

Когда я стою у шкафчика в центре кампуса, мой живот урчит от голода, который покрыт слоем жесткого комка страха. Или волнения.

Нет, определенно волнения.

Я смотрю вниз на свое расписание.

Теория музыки.

Семинар фортепиано.

Мастер-класс по исполнению.

Частные уроки.

Остальная часть моего дня проходит в Кресент Холл. Кабинет 1А. Преподаватель: мистер Марсо.

Во время английской литературы я слышала, как некоторые девушки обсуждали, какой мистер Марсо сексуальный, но я так и не набралась смелости, чтобы побродить по Кресент Холлу.

Мои внутренности стягиваются в узел, пока я бормочу вслух: «Почему он должен быть мужчиной»?

Рядом со мной хлопает дверь шкафчика, и Элли смотрит мне под руку, чтобы взглянуть на расписание.

— Он очень симпатичный, Айвори.

Я оборачиваюсь к ней.

— Ты его видела?

— Мимолетно. — Она шмыгает своим маленьким мышиным носиком. — Почему мужской пол тебя так волнует?

Потому что мне комфортнее рядом с женщинами. Потому что они не подавляют меня мышцами и размерами. Потому что мужчины берут с силой. Они крадут у меня мое мужество, мою силу, мою уверенность. Потому что они заинтересованы только в одном, и это не является моей способностью проиграть последние такты Трансцендентного Этюда №2.

Но я не могу всем этим поделиться с Элли, моей милой, безобидной, воспитанной в строгой китайской семье подругой. Думаю, что могу называть ее так. Мы никогда не обсуждали это, но она всегда добра ко мне.

Я запихиваю расписание в свою сумку.

— Думаю, я ожидала кого-то вроде миссис Маккракен.

Может быть, мистер Марсо другой. Возможно, он добрый и безопасный, как папочка и Стоджи.

Элли примерно на голову ниже меня, рукой она приглаживает свои черные, как смоль, непослушные волосы, поднимаясь на носочки. Думаю, таким образом, она пытается вытянуться в росте, но в основном это выглядит так, будто ей нужно пописать. Она такая крошечная и милая, что мне так и хочется потянуть ее за хвостик. Что я собственно и делаю.

Улыбаясь, шутя, ударяет по моей руке и опускается на пятки.

— Не волнуйся насчет Марсо. Все будет хорошо. Вот увидишь.