Мрачные тайны

— Извини, я не смог удержаться. Успокойся, пожалуйста.

— Что?

— Перестань, это всего лишь профессиональный сленг. Интересно было бы послушать, как вы там у себя в редакции разговариваете.

— Думаешь, шведский народ согласится с тем, что это всего лишь профессиональный сленг?

— Чего ты хочешь, Эллен?

— Я желаю знать все об убийстве Лив Линд.

Ханна, 07:25

Ханна медленно спускалась по лестнице. Остальные члены семьи все еще крепко спали. Стоффе вернулся домой накануне поздно вечером, у него не было сил обсуждать случившееся. Ранее днем он также не пожелал говорить об этом по телефону. Ханне трудно было заснуть, и в конце концов она перешла в гостевую комнату, чтобы не слышать храп Стоффе и поспать хотя бы несколько часов, прежде чем идти на уроки.

Скоро пора будить Карла и Алису, чтобы они не опоздали в школу, — это будет выглядеть нехорошо и лишь привлечет к ним нежелательное внимание.

Легкая тошнота притаилась комком в животе. Несколько раз за ночь Ханне приходилось вставать — боялась, что ее вырвет. Следующая ночь, когда Стоффе будет отсутствовать, вызывала у нее ужас. Без него она не чувствовала себя в безопасности. Или наоборот? Грудь сжалась от дурных предчувствий.

Насыпав дополнительную мерку кофе, она включила кофеварку. Солнце светило в окна, уже становилось жарко.

Кофе капал в стеклянную емкость, а Ханна пыталась разобраться в своих мыслях. Взглянула в окно на другие дома в Сульбю. Все было так тихо и спокойно. Как обычно. На полях белым покрывалом лежал утренний туман. «Невероятно красиво», — подумала она, но тут ее взгляд остановился на сине-белых лентах ограждения, и идиллическая картина лопнула, как мыльный пузырь.

Так близко.

Она не могла отогнать от себя мысль о том, что на земле, возможно, остались следы крови.

Может быть, ей полегчает, если она подышит воздухом? Ханна подняла горшок с розовой пластмассовой пеларгонией, чтобы достать ключ от двери веранды — но ключа на месте не оказалось.

Ханна приподняла соседний горшок, чтобы проверить, не положила ли она ключ туда, но там тоже ничего не было.

Пульс участился. Вчера вечером? Ведь она точно положила его на место! Правда, временами она бывает рассеяна, но ключи никогда не теряла. Особенно сейчас, после всего, что произошло. Она прекрасно помнила, как дважды проверила, что все двери закрыты, прежде чем отправиться спать.

Она нажала на ручку. Дверь на веранду скрипнула и открылась.

— Стоффе! — закричала она. — Стоффе!

Через несколько секунд он сбежал по лестнице, в одних трусах и футболке.

— Что случилось?

— Дверь! Она была открыта. Я точно помню, что вчера ее запирала. И ключ пропал.

Не говоря ни слова, он подошел к двери. Захлопнул ее и посмотрел на поля, потом задернул занавески, которых не хватало, чтобы закрыть все окно. Затем решительными шагами направился в холл.

Она следовала за ним как тень, не в силах ничего предпринять.

Стоффе споткнулся о детский игровой коврик, лежавший на полу в холле, и выругался.

— Дорогая, ты не могла бы убрать все эти детские штучки?

— Прости, — прошептала она. Она не успела убрать, да и сил не было. Но он прав — очень глупо оставлять их на виду.

Входная дверь также оказалась не заперта. Ханна зажала рот рукой.

— Стоффе, что все это значит?

Он смотрел мимо нее остановившимся взглядом.

— Вчера я все заперла. Я точно знаю, что все запирала, — проговорила она, слыша, что голос ее звучит истерически. — Неужели кто-то был здесь, пока мы спали?

Ханна попыталась сглотнуть, но почувствовала, как все внутри перевернулось. Лихорадочно вспоминая ночь, она спрашивала себя, слышала ли что-нибудь — или придумывает задним числом?

Она кинулась в туалет и наклонилась над унитазом. Ее рвало, пока внутри не стало совсем пусто. Но дурнота никуда не делась.

Стоффе подошел к ней и крепко обнял. Поцеловал ее в макушку, провел рукой по волосам.

— Постарайся успокоиться. Наверняка мы просто что-то перепутали.

Ее все еще трясло, она молча прижалась к нему.

Эллен, 8:30

Ни трупа, ни машины на месте не было. Дорога была открыта, ленты ограждения переставлены в сторону. Сегодня возле Сульбю виднелась одна-единственная полицейская машина.

Припарковавшись чуть в стороне, Эллен направилась к лентам ограждения, трепетавшим на ветру.

Строго говоря, она ехала в Нючёпинг к доктору Хиральго, но до встречи оставалось еще немного времени. Она никак не могла понять, почему этому убийству уделялось так мало внимания, и это бесило ее, хотя она и сознавала, что обо всем в СМИ сообщать невозможно. Однако на контрасте с мужчиной, забитым до смерти на Свеавеген, это выглядело насмешкой. А отношение полицейских и вовсе привело Эллен в ярость. Слишком много всего было в их словах, чтобы назвать это просто «фигурой речи» или «профессиональным сленгом».

Эллен снова зашла на страничку Лив в «Фейсбуке» — по-прежнему ни одного комментария о том, что кто-то скорбит. Неужели ее друзья не знают, что она умерла? Разве так может быть?

Что-то во всей этой истории казалось странным и грустным. Что Лив делала в Стентуне и почему оказалась такой незаметной?