Мрачный дебют

По здоровякам открыли огонь «Утёс» и АГС-17. Я эффекта стрельбы не видел, лишь мельком посмотрел, потому что всё моё внимание было нацелено на толстопузых…

Трассеры показали мне, что я попадаю по этим тварям, но им будто бы всё равно, потому что они продолжают идти.

А потом обстреливаемая мною тварь остановилась, подняла свой хоботок и плюнула чем-то белым в мою сторону.

Оставляющая в воздухе слабый дымный или паровой след субстанция, двигаясь по очень предсказуемой баллистической траектории, не долетела до замка метров тридцати, упав на толпу мертвецов. До меня донеслось громкое шипение, будто в воду добавили соды и уксуса. Поражённые этой субстанцией мертвецы задёргались как ужи на сковородке, но дёргались они недолго, потому что их очень быстро растворило до костей, а затем и кости развалились в жидкий бульон.

Это какая-то особо активная кислота, раз так быстро превращает плоть в стекающее под ноги идущих мертвецов ничто.

Продолжаю стрелять по выбранной цели, но понимаю, что пули не причиняют уродцу достаточно ущерба.

— «Утёс»! — крикнул я пулемётчику. — Шар̀ахни по той твар̀и! Сейчас помечу!

Даю очередь на остаток магазина, чтобы последние пять патронов пришлись прямо в кислотного.

— Понял, щас! — ответил пулемётчик.

Очередь крупнокалиберных пуль переломила торс плевуна пополам, он опал в толпу и больше не подавал признаков активности.

Пулемётчик, посчитавший, что здоровяки представляют для нас куда большую опасность, вновь переключился на них, а я почему-то не верил, что всё будет так просто.

Остальные плевуны приблизились к замку на дистанцию около ста метров, после чего «возбудили» свои хоботки и начали плеваться кислотой.

Белая субстанция врезалась в стены, бесполезно расплёскиваясь и шипя, но один из «снарядов» попал в правое от меня окно.

— А-а-а!!! — завопил солдат с ПКМ. — А-а-а!!!

Но долго кричать ему не пришлось, потому что кислота сработала быстро и прервала его вопль. Плоть растворилась в полупрозрачный красноватый бульон с включениями, а оружие покорёжило так, что уже больше не используешь. Но хуже всего было то, что кислота попала и на коробку с пулемётной лентой, из-за чего у нас началось световое шоу.

Я рухнул на пол и прикрыл голову руками. Пули, детонирующие от контакта с кислотой, разлетались по всему помещению, раня и даже убивая.

Когда всё это прекратилось, я увидел, что пулемётчик убит попаданием в голову, а ещё пара человек ранена.

— Я за пулемёт! — сообщил я всем присутствующим.

Оттащив тело усатого пулемётчика, имени которого я так и не узнал, к противоположной окнам стене, я встал за «Утёс». Тут есть оптика, поэтому прицеливание — это дело тривиальное, особенно, когда у нас почти детская дистанция. Навожу пулемёт на ближайшего плевуна и зажимаю спусковой крючок.

Пытаюсь попасть в голову, но выходит только в грудь и шею, чего, в принципе, хватает, чтобы вывести тварь из строя.

Но тут у меня в голове появилась гипотеза, что кислота у этих плевунов хранится в этом здоровенном и натянутом шаре, на самом деле являющимся не брюхом, а резервуаром. И если порвать этот шар, то кислота разольётся в стороны, а вокруг этих плевунов полно обычных зомби…

Решаю сразу подтвердить или опровергнуть свою гипотезу, открыв интенсивный огонь по брюху сражённого плевуна.

Кислотного взрыва, как в лучших голливудских фильмах, увы, не произошло. Но я, уже переводящий прицел на нового плевуна, отметил, что кислота из резервуара вышла, что сказалось на ближайших к жертве мертвецах, начавших проседать, вероятно, от потери ног.

Нехилый такой прилив могущества заставил волосы на моих руках и на голове шевелиться, а кожу покрыться мурашками. Значит, плевун ещё был жив после попадания пуль в область шеи, но сдох от разрушения кислотного пузыря. Учтём.

Перевожу прицел на нового, но вижу летящий в меня сгусток кислоты.

Бросаюсь вправо и сбиваю с ног раненого солдата.

Кислота попадает прямо на пулемёт, а также в само помещение, вызвав у меня приступ омерзения от резкого и тошнотворного запаха, ворвался новый аромат — воняло лежалой падалью с примесью очень горького миндаля, тухлой капусты и ещё чего-то неопределимого. Мне в нос шарахнуло этим букетом при первом же вдохе, глаза заслезились и начало драть горло, словно наждачкой.

Новая линия парфюма от «Живанши», иначе и не скажешь…

— Кха! — сдавленно кашлянул я и вытащил из подсумка покрытую машинным маслом ветошь.

Вслед за тряпкой выпала маслёнка, но сейчас не до учёта личного имущества. Пусть лежит.

Закрыв ветошью лицо, я отступил на несколько шагов назад и оценил ущерб пулемёту. А нет больше никакого пулемёта. Ещё секунды назад капитальный и массивный ствол, сейчас выглядел как жертва безумного соседа с перфоратором, а ствольная коробка обнажила подплавленный ударно-спусковой механизм.

— Мьер̀да! — в сердцах пробурчал я через ветошь.

ЗУшки на крышах уже минут десять не стреляют — вероятно, кончились боеприпасы.

Ах, как бы хорошо было сейчас расстрелять из них кислотных тварей…