Мрачный коридор

Я вошел в квартиру. Здесь было довольно чисто. Скромная, но добротная мебель, две комнаты, на полу ковры. В гостиной за столом сидели Сойер и сержант, который составлял протокол. Рядом, на кушетке, сидел старик в полосатой рубашке и серых брюках с натянутыми на плечи подтяжками. Волосы взъерошены, лицо заспанное.

Кит увидел меня и коротко кивнул. Я не стал мешать его работе, а отошел в сторонку и присел на край стула. Дверь, ведущая в спальню, осталась приоткрытой, и я видел лишь угол неубранной кровати.

— Как выглядел человек, который арендовал эту квартиру? —  спросил Сойер.

— Молодой парень. Я его не очень-то разглядел. Он носил кепку, надвинутую на глаза.

— Сколько ему лет?

— Черт его знает. Может, двадцать, а может, и тридцать.

— Он назвал себя?

— Нет. Сказал, что он журналист и что квартира ему нужна для работы.

— Он заплатил деньги вперед?

— Да. За три месяца. Обычно мне приходится вытаскивать из жильцов квартплату клешами, а тут никаких проблем, поэтому я не очень настаивал на документах. Обычный парень, он не вызывал никаких подозрений. Я отдал ему ключи, и он ушел.

— Как часто он приходил сюда?

— Ни разу его не видел. Я ведь живу этажом выше. Я никого не видел. Шума внизу не было, соседи не жаловались, а для меня это главное.

В комнату вошли два типа в штатском. Этих ребят я знал. Вик Дикерс и Гай. Оба из отдела криминалистики и экспертизы.

— Мы можем приступать, лейтенант.

— Да, начинайте оттуда, —  он указал на спальню.

Ребята прошли мимо. Гай при этом успел хлопнуть меня по плечу. Каждый из них имел свой чемоданчик с переносной лабораторией.

— Хорошо, мистер Голтфрид, когда мы разберемся с результатами экспертизы, мы вас вызовем.

Старик с трудом поднялся с кушетки и побрел к выходу. Выглядел он жалким подагриком, которого обвели вокруг пальца местные ребятишки.

Сойер встал из-за стола и приказал сержанту:

— Не забудь опечатать квартиру.

Мы спустились вниз и вышли на улицу. Кроме десятка зевак, сдерживаемых ребятами в форме, никого не было.

— Идем отсюда, пока репортеры не накатили, —  сказал Сойер. —  Я, пожалуй, выпил бы рюмку водки и чашку кофе.

Мы воспользовались моей машиной и отъехали на пару кварталов. Вдоль Гардиан-сквер тянулась бесконечная цепочка баров и кафе. Мы облюбовали одну из небольших уютных забегаловок и устроились за дальним столиком. Я заказал пиво, а Кит то, что наметил изначально.

— Ну ладно, я давно уже на шиле сижу, кого ухлопали в этом клоповнике?

— Не имею представления, —  фыркнул лейтенант. —  История старая. —  Труп на стадии двухнедельного разложения. Могу лишь добавить, что молодая женщина.

Он вынул из кармана связку ключей и бросил на стол.

— Это все. что мы нашли в кармане ее юбки. Ключи не подходят к той квартире, где ее обнаружили. Ни сумочки, ни документов.

— Ее убили?

— Следов насилия нет. Лицо облили кислотой, так, чтобы не опознали.

— Значит, убийство совершено в одно время с происшествием на Бич-Гроут?

— Ну, я не специалист по трупам. Томпстон доложит. Но если это убийство, то скорее всего использовали яд.

— В каком месте она лежала?

— В спальне, на полу. Очевидно, там и убита. Ковер забрызган кислотой, сплошные дыры.

— А кто обнаружил труп?

— Привратник учуял мерзкий запах. Спустился вниз, позвонил, никто ему не открыл. Взял запасной ключ и вошел. Окна закрыты и вонь как в морге. Ну, дед открыл окна, вошел в спальню, а там сюрприз.

— Во что она была одета?

— Черная юбка, белая блузка и туфли. Никакой верхней одежды, никаких украшений, ничего. Вряд ли ребята найдут следы, спустя столько времени. Я направил пару человек опросить соседей и бармена из кафе напротив, но на результаты не рассчитываю.

— Дело возьмет прокуратура?

— Если будет доказано, что это убийство.

— А как же иначе? Человек, умирая от сердечного приступа или от печеночной колики, выливает себе кислоту на лицо?

— Меня смущает, что на теле нет никаких следов. Женщина не сопротивлялась. Ее не душили, не резали, не били и не стреляли в нее.

— Хорошо, Кит. Я понял, что задавать тебе вопросы рано, ты бы сам их кому-нибудь задал. Мне ясно, чем у тебя забита голова, но ты уж извини… Как там мои дела обстоят?

— Насчет моей башки не думай, она пуста, как гнилой орех. Я не забыл о твоей просьбе.

Кит вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок и положил перед собой.