Мрачный коридор

Рокки был крепким орешком. Но при последних моих словах его плечи дрогнули. Я не видел его лица, теперь он сидел, низко склонив голову.

— Оставьте меня в покое.

— Оставлю на некоторое время. Но если ты хочешь, чтобы твоя хозяйка вернулась домой целой и невредимой, то советую подумать. Меня ты найдешь здесь.

Я направился к двери. Внизу, под вешалкой, валялись спортивные парусиновые туфли и ботинки на рифленой подошве. Я поднял один и осмотрел его. Ботинок был хорошо вымыт, подошва вычищена, но в шнурках запуталось несколько травинок. Ботинки скидывали второпях, не расшнуровывая.

— Любишь гулять по лесу?

— Это мое дело, —  огрызнулся Рокки.

— Не только твое. Сейчас оно и ко мне имеет отношение, но скоро им займется прокуратура. Не губи себя, парень. Пора бы понять, кто на чьей стороне находится.

Я спустился в сад. Рокки слишком озлоблен, и не имело смысла разбираться с ним, но в общих чертах я уже понимал его роль в этой истории.

Зеленый домик мне удалось найти без особых трудностей. В окнах второго этажа горел свет, и я не беспокоился, что потревожу чей-то сон. Я поднялся по крутым деревянным ступенькам на веранду и прошел в узкий коридорчик. На двери слева висел замок, я постучал в соседнюю. Она тут же открылась, словно меня ждали.

— Вы мистер Элжер? —  спросила девушка с рыжей косой и пушистыми ресницами.

— Да. А вы Майра?

— Майра. Гилберт меня предупредил, что вы зайдете.

На тумбочке возле кровати стоял телефон. Теперь мне стало понятно, что меня и впрямь ждали.

— Я не задержу вас долго, Майра. Несколько вопросов, и я уйду.

— Не беспокойтесь, я не ложусь так рано. Проходите.

Я зашел в уютную комнатку, убранную в деревенском вкусе. Майра от кончиков ногтей до корней волос была сельской девушкой.

— Гилберт сказал, чтобы я ответила на ваши вопросы. Он сказал, что вы ищете хозяйку

— Так оно и есть. Ты помнишь тот день, когда миссис Хоукс уехала из дома?

— Очень хорошо помню.

— Ты не знаешь, что ей подавали на завтрак?

— Нет. Хозяйка вставала рано и никогда не ела в постели. Она шла на кухню и лезла в холодильник. Что попадалось под руку, то и съедала.

— Среди продуктов могли быть бобы?

— Боже упаси. В этом доме их не едят. Такую пищу подают в больницах, а не в таких домах.

— Почему ты так решила?

— Одна из машин моего отца возит бобы в клинику мистера Хоукса. Часто возит —  значит, их там едят.

— Кто твой отец?

— Он заведует больничным гаражом, там же у нас дом. Я в нем родилась и выросла. Отец получил это место еще при жизни старого хозяина.

— Гараж находится на территории Центра Ричардсона?

— Нет. Двух миль не доезжая, в лесу.

— Много у него машин?

— Две дюжины примерно. Точно не помню. Когда я жила в доме, я помогала отцу. Мыла машины, убирала салоны, чистила, а с тех пор, как меня взяли в дом, я навещаю отца только по четвергам. Сейчас у него работы прибавилось. В гараж ставят сенокосилки и трактора с фермы.

— Сколько человек у него работает?

— Три механика, слесарь и шофер бензовоза.

— А остальные водители?

— Они живут на территории больницы и подчиняются начальнику охраны. Утром забирают машины, а вечером ставят их на место и уходят за ограду.

— Ты была в больнице? Видела, как там живут?

— Нет. Но мне отец рассказывал.

— Там не очень весело. Почему они живут там?

— Но они же заключенные. Их срок кончился, и они проходят период адаптации, вроде бы это так называется. Год или два, не знаю. Но через какое-то время шоферы меняются.

— Давно ты работаешь в доме?

— Два года.

— Ты ладила с хозяйкой?

— Конечно. Это она меня забрала сюда. Миссис Хоукс очень добрая женщина. Она всем делала подарки к Рождеству и ко дню рождения. Никого не забывала. В этом году она подарила мне очень красивое, дорогое платье. Правда, мне некуда в нем ходить.

— Ты хочешь, чтобы твоя хозяйка вернулась домой?

На глазах девушки навернулись слезы, и она закивала головой.

— Я постараюсь разыскать ее, Майра. Если я попрошу тебя помочь мне, ты согласишься?

— А что я могу сделать?

— Я скажу тебе потом —  может быть, завтра. Все будет хорошо, но только не нужно плакать.

Девушка смахнула слезу и попыталась улыбнуться.

— Это городской телефон?

— Да. У всех стоят телефоны. Гилберт настоял. Ему уже тяжело бегать по усадьбе и собирать людей, когда они ему нужны.

Я взглянул на аппарат. Снизу стоял помер абонента.

— Мы еще увидимся, не горюй!

Усталость давала о себе знать, и мне хотелось выспаться. Но перед тем, как идти в дом, я его обошел вокруг и опробовал на прочность окна первого этажа. Все они были закрыты, а между рамами стояли решетки. Хоукс прав, в дом можно войти только через дверь и только при наличии ключа.

Гилберт поджидал меня на крыльце. Я и забыл о том, что он должен закрыть за мной дверь.

— Извините, Гилберт, я не хотел задерживать вас.

— Ничего страшного, сэр. Я понимаю, что у вас много забот.

— Отложим их на завтра. Вот только один маленький вопросик, и мы расстанемся до утра.

— Слушаю вас, сэр.

— Майк Хоукс знает, что его жена —  не родная дочь профессора Ричардсона?

Веки дворецкого дрогнули. Лицо залила красная краска. Этот человек не умел лгать, и я это знал.