Мрачный шепот (ЛП)

На самом деле, Сабин подозревал, что Рейес хотел остаться, чтобы охранять тело Люциена от врагов. Люциен мог забрать свое тело с собой, только если был достаточно силен, чего явно сейчас не наблюдалось.

— Ваши женщины дадут мне прикурить, — пробормотал Сабин.

Оба влюбились не так давно, и перед отъездом воинов в Египет Анья с Даникой просили Сабина лишь об одном: вернуть их мужчин в целости и сохранности.

Когда ребята вернутся в таком жутком состоянии, Даника разочарованно покачает головой и поспешит утешать Рейеса, а Сабин почувствует себя презреннее, чем грязь на ботинках. Анья подстрелит его точно так же, как был ранен Люциен, затем успокоит Люциена, а Сабину достанется боль. Очень и очень много боли.

Вздыхая, Сабин окинул взглядом остальных воинов, пытаясь решить, кто годится к схватке, а кому лучше держаться позади.

Мэддокс — Насилие — был самым яростным рубакой из всех, кого он когда-либо знал. Сейчас воин был залит кровью, как и Сабин, тяжело дышал, но уже встал рядом с Аманом, готовый к бою. Его женщина также Сабина по головке не погладит, как и остальные.

Едва заметное движение — прелестная Камео показалась на арене. Она хранила демона Несчастья и была единственной женщиной-солдатом среди них. Нехватку роста она сполна компенсировала жестокостью. К тому же, все, что ей требовалось сделать, это просто начать говорить — в голосе ее перекликались все беды мира — и противник с радостью готов был покончить с собой. Ей не приходилось прикладывать никаких усилий. Кто-то поранил ее в шею, оставив три глубоких пореза. Кажется, это ничуть не мешало ей, поскольку она закончила начищать мачете и присоединилась к Аману с Мэддоксом.

Новое движение. Парис — хранитель демона Разврата — в незапамятные времена был самым жизнерадостным из них. Теперь же он становился все более жестким и беспокойным с каждым новым днем, и Сабин никак не мог понять причину этих перемен. Какой бы ни была причина, в данный момент он намеревался напасть на Ловцов, раздраженный и ворчащий, настолько жаждущий войны, что прямо лучился дикой энергией. И хотя на его правой ноге красовались две кровоточащие раны, Сабин не думал, что в ближайшее время воин попросит об отдыхе.

Рядом с ним находился Аэрон, хранитель демона Гнева. Лишь недавно боги освободили его от проклятья жажды крови. Пока он находился под действием оного, все вокруг него были в опасности. Он жил ради того, чтобы причинять боль, чтобы убивать. Но в подобные минуты он таким и оставался. Сегодня он бился так, словно жажда крови все еще терзала его. Рубил и калечил налево и направо. Это было неплохо, хотя…

Насколько может усилиться эта жажда крови по окончании очередной битвы?

Сабин побаивался, что им придется вызывать Легион, маленькую, кровожадную демоницу, которая поклонялась Аэрону как богу, и только она могла успокоить Аэрона, когда того одолевали мрачные настроения. К сожалению, в данный момент по их поручению она была занята наблюдением за тем, что творится в аду. Сабину нравилось быть в курсе происходящего в Преисподней. Знание — великая сила и никогда не знаешь, что именно может оказаться полезным.

Аэрон внезапно заехал кулаком в висок одного из Ловцов, отправляя смертного на пол в виде бессознательной груды плоти. Сабин изумленно моргнул.

— Это еще зачем?

— Он собирался напасть.

Вряд ли, но с его легкой руки, Парис сорвался с невидимой, но удерживающей его на месте, привязи и прошелся по остаткам Ловцов — сваливая их на пол недюжинными ударами.

— Это навсегда сделает их такими же спокойными, как и Аман, — мрачно прохрипел он.

Вздохнув, Сабин перевел взгляд на очередного воина. Им оказался Страйдер — хранитель демона Поражения — который не мог проиграть ни в чем без того, чтобы не испытать невыносимую боль, потому он тщательно заботился о том, чтобы выигрывать. Всегда. Вероятно, поэтому он выковыривал пулю из своего бока, готовясь к грядущей схватке. Отлично. Сабин всегда мог на него рассчитывать.

Кейн — хранитель демона Бедствия — подошел к нему, пригибаясь, когда с потолка, подобно водопаду, посыпались осколки ракушечника, распространяя облака пыли во все стороны. Пара-тройка воинов закашлялась.

— Ох, Кейн, — проговорил Сабин. — Почему бы тебе тоже не остаться здесь? Поможешь Рейесу присмотреть за пленными.

Притянутая за уши отговорка — и все это прекрасно понимали.

Повисла пауза, в течение которой единственным звуком оставался шорох камня, пока дверной проем продолжал расширяться.

Кейн натянуто кивнул. Он ненавидел оставаться в стороне, и Сабин это хорошо знал, но порой его присутствие создавало гораздо больше проблем, которые перевешивали ту пользу, что он мог принести. И как всегда Сабин поставил победу превыше чувств своего товарища. Не то, чтобы это ему нравилось, и не так он поступал во всех без исключения ситуациях. Но кому-то необходимо действовать хладнокровно и логично — иначе они бы вечно проигрывали.

Без Кейна в грядущей битве их будет семь против семи. Абсолютное равенство.

Бедные Ловцы. У них по-прежнему нет ни единого шанса.

— Кто-то еще хочет остаться?