Мрачный шепот (ЛП)

— Сукин сын! — прорычала Бьянка, расхаживая из угла в угол. Темные песчинки вихрем взлетали вокруг ее ног. — Прежде, чем я поняла, что происходит, он успел обрезать нам крылья. Это невозможно, но он сумел это сделать. Никто другой не смог бы.

— Я подвешу его на его же собственных кишках. — Кайя ударила кулаком по брусу. Тот остался цел, ведь ее сила сейчас была, как у простой смертной.

— Я оторву ему конечности, одну за другой. Я скормлю его своей змее и оставлю гнить у нее в желудке.

— Он мой. Я сама позабочусь о нем. — Самое печальное, что, несмотря на поступок Сабина, Гвен не желала, чтобы сестры покарали его. Хотела наказать его сама. Да, это было ее делом. К тому же, несмотря на собственное стремление покалечить и даже убить его, Гвен была невыносима мысль, что Сабин будет страдать. Насколько это глупо? Когда воин запер ее, в его глазах отразилось облегчение, пусть даже смешанное с сожалением, так что он заслужил все, что она с ним сделает. Заслужил все, кроме ее снисхождения.

Девушке понадобилось немало времени, чтобы собраться с мыслями и понять причины этого облегчения. Но, наконец, ей это удалось. Сабин добился своего: Гвен не могла покинуть крепость и не могла сражаться с Ловцами. Он счел, что такое положение дел важнее ее свободы, несмотря на то, что однажды его враги поступили с ней точно так же.

Гвен тоже ударила кулаком по брусу. Металл заскрежетал и слегка прогнулся.

— Я собираюсь… Эй! Вы это видели?

Она удивленно посмотрела на свой кулак. На руке отпечаталась красная полоса, но кости были целы. Боясь поверить в удачу, она снова ударила по брусу. Он прогнулся еще больше.

— Эй, так можно выбраться отсюда.

Кайя уставилась на нее.

— Как это возможно? Я тоже ударила по решетке, но она не поддалась.

— Сабин обрезал наши крылья и лишил нас сил, — сказала Талия. Ей, наверное, было адски больно. — Но крылья Гвен, он только обездвижил на время, чтобы иметь возможность запереть ее в этой клетке. Она сильна, как прежде. Интересно, откуда ублюдок узнал про наше слабое место и почему был так осторожен с ней?

После первого вопроса сестры радость Гвен поубавилась.

— Простите. Это моя вина. Я не хотела…я думала…мне так жаль. Это я рассказала ему. Я надеялась, что взамен он найдет способ защитить меня от подобного.

— Он — твоя первая любовь, — произнесла Бьянка к немалому удивлению Гвен. — Тебя можно понять.

Хотя Гвен и была благодарна сестре за понимание, слова Бьянки рассердили ее. «Первый» означает, что за ним последуют иные. Девушке была неприятна даже мысль о другом мужчине, о том, что она будет целовать и касаться кого-то еще. Тем более, что она и близко не получила того, что хотела от Сабина. Она что, любит его?

Она не могла. Только не после того, что он с ней сделал.

— Вы не вините меня?

Сестры окружили ее, обняли, и Гвен ощутила прилив любви к ним. Определенно, это был лучший момент в их семейных отношениях. Они поддержали ее, несмотря на то, что она нарушила правила и здорово облажалась.

Когда они разомкнули объятья, Талия шлепнула Гвен пониже спины и указала подбородком на брусья.

— Давай еще. Сильнее.

— Пора разнести эту кутузку к чертям собачьим, — хлопнула в ладоши Кайя.

Сердце Гвен забилось быстрее, когда она принялась вновь и вновь наносить удары по металлу. Брус прогнулся, заскрежетал, затем прогнулся еще больше.

— Продолжай, — хором воскликнули Кайя и Бьянка. — Осталось совсем немного!

Вложив всю свою ярость и разочарование в удары, она увеличила скорость так, что были видны лишь размытые очертания ее кулака, мелькавшего туда-сюда, точно молот. Наверное, Сабин думал, что у нее совсем нет сил и мозгов, потому и не оставил охранника. Или же все воины сейчас участвовали в битве, а в крепости остались лишь женщины и Торин. Гвен редко видела Повелителя-затворника, пока жила здесь, но Сабин упоминал, что тот никогда не покидает стен крепости, наблюдая за внешним миром из своей комнаты через мониторы компьютеров.

Была ли камера здесь? Возможно.

Гвен не позволила себе замедлить движения после этой мысли. «Бум. Бум. Бум!»

Наконец, брус окончательно разогнулся, открыв в решетке зияющее пространство, достаточное, чтобы вылезти наружу. Она справилась — черт, как же приятно было это осознавать. Одна за другой, они выбрались на свободу. Когда Ловцы увидели их в коридоре, они отчаянно вцепились в решетку своей камеры.

— Выпустите нас.

— Пожалуйста. Прояви больше сострадания, чем мы проявили к тебе когда-то.

— Не мы зло. А они. Помоги нам!

Эти голоса она хорошо знала. Ей пришлось их слышать целый год, и это был худший год в ее жизни. Ловцы. Близко. Боль. Гвен почувствовала, как Гарпия завладевает ей, и весь мир окрашивается в красный и черный цвета. Боль. Уничтожить. Ее крылья яростно забились под одеждой.