Мрачный шепот (ЛП)

Теперь, когда она знала, что он рядом и что он жив, остатки сил покинули ее. Ее охватила такая слабость, что все остальные чувства отошли на второй план. Даже ее Гарпия сейчас была необычайно молчалива.

— Гвен, — встревожено позвал Сабин. — Гвен, ты меня слышишь?

Она попыталась ответить ему, но не смогла произнести ни слова. Ни единого звука не пробилось сквозь внезапно возникший комок у нее в горле. Но даже будь у нее возможность говорить, она в любом случае не знала, что сказать. Гвен по-прежнему злилась на него и хотела наказать его за то, что он с ней сделал, а еще ей хотелось плакать — ведь Сабин усомнился в ней.

— Гвен! Будь со мной, дорогая. Хорошо? Просто будь со мной.

Уильям, должно быть, сбил еще кого-то, потому что Гвен снова бросило на сидение вперед, а потом — назад. Или, может быть, это Сабин тряс ее. Она чувствовала ожигающее прикосновение его пальцев на своих предплечьях.

— Будь со мной! Это приказ!

Она только что спасла его жизнь, а он еще и командует?

— Пошел к… черту… — выдавила Гвен, прежде чем темнота окончательно поглотила ее, и она потеряла сознание.

Глава 25

Сабин прижал свое запястье ко рту Гвен, и почувствовал, как клыки девушки глубоко вонзились в его вену. Прикосновение ее мягких губ… обжигающее ощущение всасывания… Воин так затвердел, что его член мог сойти за опасное оружие. Это была уже вторая кормежка Гвен, прекрасно исцелявшая ее раны. Жаль, что она отказалась кусать его за шею, ведь тогда лучший напор крови ускорил бы процесс восстановления. Хуже того, Гвен категорически отказывалась от общения с ним.

Поэтому Сабин говорил за них обоих. Он рассказал Гвен, что дети, которых она доставила в крепость, хоть и находятся под замком, но обеспечены всем необходимым. Доложил, что ее сестры выбрались из своей темницы около часа назад и вновь заняли комнату рядом с его спальней. Они, должно быть, вне себя от ярости, но, на удивление, ведут себя тише воды ниже травы.

Как и его Демон.

Сабин знал, что тот боялся Гарпий. Мелкий гаденыш и раньше прятался в глубине его разума всякий раз, когда Гвен выходила из себя. Но теперь он молчал даже тогда, когда девушка была спокойна. Все, что требовалось от Сабина для усмирения дьявольского отродья — находиться от Гвен на расстояние удара. Иногда ему казалось, что Сомнение сомневался в своей способности вовлечь Гарпию в ментальный поединок. Идеальная справедливость с точки зрения Сабина.

Разумеется, Демон вгрызался в воина, когда Гвен не было рядом, и постоянно искал себе других жертв. Но только не Гвен. Сомнения даже не упоминал имени девушки. После того, как она раскромсала Ловцов на ленточки, Демон струхнул и больше не пытался убедить Повелителя, что им не суждено быть вместе, очевидно из опасения вызвать гнев Гарпии.

В отличие от Сабина, который мечтал получить свою порцию гнева. Всё, что угодно предпочтительнее ее бойкота.

Он вздохнул. Воину так хотелось забраться в самолет и отправиться на поиски пропавших друзей, но сперва ему надо было прийти в себя после вчерашней битвы. И он, и остальные Повелители сейчас не в форме. К тому же Сабину не хотелось уменьшать свою и без того малочисленную армию. Ловцы так и не убрались из Буды, поэтому с ними следовало разобраться до того, как крепость падет или пострадают женщины.

Утром Торин экипировал одного из недавно схваченных Ловцов жучком для слежения и «случайно» позволил тому сбежать. Теперь демон Болезни наблюдал за всеми передвижениями объекта на мониторе компьютера в надежде, что ублюдок приведет воинов в свое укрытие.

Но ожидание давалось не просто. Повелители пытались уговорить Гарпий отправиться в Чикаго, обещая им богатство, но те захлопнули дверь прямо перед носом у воинов. Он знал, что они не хотели денег. Сестры хотели, чтобы он отпустил Гвен с ними. А этого Сабин сделать не мог.

Он любил ее, даже больше, чем прежде.

Любил больше этой своей войны. Любил сильнее, чем ненавидел Ловцов. Она была дочерью Галена, — ну и что, Сабин носил в себе демона Сомнений, — так что ему ли судить. В глубине души он знал, что Гвен не станет помогать отцу. Пожертвует своими отношениями с Галеном, ради шанса быть с ним, Сабином, поэтому нужно лишь доказать девушке, что теперь он — ее семья.

Гвен стала его основным приоритетом. Он должен был не запирать ее в темницу, а довериться и позволить сражаться. Черт, он бы проиграл без нее, — и согласился бы принять поражение, только бы Гвен осталась с ним.

Давление на его запястье ослабло, и через мгновение девушка отпрянула. Сабин сидел в кресле с откидывающейся спинкой, которое приволок в свою спальню. Гвен устроилась напротив него в другом конфискованном им кресле, наотрез отказавшись не только пить из шеи воина, но и питаться лежа на кровати или сидя на его коленях.

Ее губы были ярко красными и распухли, словно от поцелуев.

— Благодарю, — пробормотала она.

«Благодарю» — первое слово Гвен с тех пор, как она очнулась утром от своих ран. Сабин закрыл глаза, улыбаясь переливам мелодичного голоса, продолжавшим звучать в его голове.

— Для меня это удовольствие.