Мрачный шепот (ЛП)

— Ты не будешь есть, понятно, — сказал он, — а пить тоже не хочешь? Может, принести тебе чего-нибудь?

Да. Пожалуйста, да.

Слюны во рту стало еще больше.

— Нет, спасибо, — наперекор себе ответила она.

— Возьми хотя бы бутылочку воды. Она же запечатана, и тебе не надо переживать, что мы подмешали туда что-то.

Он взял из подставки для чашек поблескивающую своей охлажденной поверхностью бутылку и помахал ею перед ее носом.

Неужели она была там все время?

«Сюда», — проскулила она. — «Как прекрасно смотрится…»

— Может быть, позднее.

Слова напоминали воронье карканье.

Он пожал равнодушно плечами, но в глазах его светилось разочарование.

— Тебе же хуже.

Поблизости, несомненно, должно было быть что-то, что она могла бы украсть. Девушка еще раз осмотрела салон самолета. Взгляд зацепился за полупустую бутылку с вишневой содовой возле Сабина.

Она облизала губы. Нет, «хуже» будет Сабину. Как только Страйдер отстанет от нее, она отправится за той бутылкой. И к черту последствия.

Возможно. Нет, так она и поступит.

Но сейчас он был здесь, и у него можно было раздобыть некоторую информацию.

А еще эта отсрочка могла помочь ей собраться с духом.

— Почему мы летим? — спросила она. — Я видела, как тот, которого вы зовете Люциен, исчез вместе с женщиной. Мы могли бы оказаться в Будапеште за считанные секунды.

— Не все из нас так хорошо переносят подобный вид путешествий.

Его взгляд метнулся к Сабину.

— Так некоторые из вас, оказывается, слабаки?

Слова сорвались прежде, чем она успела прикусить язык.

Такое она могла сказать своим сестрам, единственными созданиями в этом мире, рядом с которыми она могла быть собой. Бьянка, Талия и Кайя понимали ее, любили и пошли бы на что угодно ради нее.

Однако эти слова не оскорбили, а напротив развеселили Страйдера. Он прыснул от смеха.

— Что-то вроде того, хотя Сабин, Рейес и Парис предпочитают думать, что они подхватывают какой-то вирус каждый раз, когда переносятся куда-либо.

Близняшки Бьянка и Кайя были точно такими же. Она скорее поверят тому, что их поразила немощь, чем признают границы своей силы. Талия, холодная как лед и вдвое сильнее, просто не реагировала ни на что.

Веселье Страйдера понемногу утихло, и он изучающее осмотрел Гвен с ног до головы.

— Знаешь, а ты не такая, как думал.

Держи себя в руках. Не ерзай.

— О чем ты?

— Ну… погоди, я не обижу, если скажу, что думаю?

«…и вызову твою „темную половину“». Это, очевидно, хотел спросить он, также опасаясь ее, как и она сама.

— Нет.

Может быть.

Его взгляд стал еще более внимательным, пока он взвешивал правдивость ее ответа. Должно быть, он прочел решительность в ее лице и кивнул.

— Кажется, я уже говорил это ранее, но из того малого, что я знаю, Гарпии — отвратительные существа с ужасающими лицами, увенчанными острыми клювами. И вообще, они наполовину птицы, злобные и безжалостные. Ты… ты же совсем не такая.

Неужели он так просто забыл, что она сотворила с Крисом?

Она глянула на Сабина, но он оставался на месте. Дыхание воина было глубоким, ровным и его лимонный вперемешку с мятой аромат доносился до нее. Он не напомнил Страйдеру, что не все легенды рассказывают чистую правду?

— У нас плохая репутация, только и всего.

— Нет, здесь нечто большее.

Для нее, о да. Не то, чтобы она могла рассказать ему.

У ее сестер — счастливиц — были отцы, умеющие менять форму. Отец Талии — змей, а близняшек — феникс.

С другой стороны, ее папенька — ангел, о чем, впрочем, ей было запрещено говорить. Ангелы были слишком чисты, слишком совершенны, а у Гвен имелось предостаточно слабостей.

Как и всегда, мысль об отце заставила ее сердце сжаться.

Хотя Гарпии главным образом являлись матриархальным сообществом, отцам дозволялось встречаться с детьми, если они того пожелают.

Отцы ее сестер решили стать частью жизни своих дочерей. Отцу же Гвен не дали такого шанса. Ее мать запретила.

Она просто описала его Гвен с целью предупредить, во что та может превратиться — слишком моральную личность, чтобы украсть для себя пищу, неспособную лгать, заботящуюся больше о других — если не будет осторожной.

Но и после того как Табита умыла руки, повесив на Гвен ярлык «безнадежна», отец все равно не попытался встретиться с ней.

Знал ли он вообще о ее существовании?

Волна тоски омыла душу девушки.

Всю жизнь она мечтала, что отец поборет всех и вся, чтобы добраться до нее, заключит ее в свои объятия и унесет прочь. Мечтала о его любви и преданности. Мечтала жить вместе с ним на небесах и быть защищенной ото всего зла на земле и от своей собственной темной половины.

Гвен вздохнула. Только одно имя стоило упоминать, говоря о ее родословной.

И это имя Люцифер. Он был силен, коварен, мстителен, яростен — если кратко: не следует записываться в его враги.

Люди не горели желанием связывать с ней, со всеми ими, полагая, что Принц Тьмы откроет на них охоту.