Мрачный Жнец (перевод Н.Берденникова под ред. А.Жикаренцева)

– А катается неплохо, – пожал плечами Модо. – Удивительнее всего то, что кто-то ведь ее выбросил! И кому в голову могла прийти мысль выбросить такую полезную штуковину, а, господин Сдумс?

Сдумс смотрел на тележку и никак не мог избавиться от ощущения, что тележка тоже смотрит на него.

– Может, она сама сюда приехала? – услышал он вдруг собственный голос.

– А и правда, господин Сдумс! Наверное, ей захотелось покоя, вот она и прикатилась! И все-таки вы невероятный…

– Смотрю на себя и сам удивляюсь, – печально произнес Сдумс.

Он вышел за ворота. Дверь, поскрипывая и постукивая, следовала за ним по пятам.

«Если бы всего месяц назад мне кто-нибудь сказал, – думал Сдумс, – что через несколько дней после того, как меня уложили в гроб, я буду идти по дороге в сопровождении прячущегося за дверью застенчивого страшилы, я бы рассмеялся такому человеку в лицо».

Нет, рассмеялся бы – это вряд ли. Скорее бы проквакал что-нибудь вроде: «А? Что? Громче говорите!» – и все равно бы ничего не понял.

Рядом раздался лай. На Сдумса смотрел пес. Очень крупный. Единственной причиной, по которой его можно было назвать псом, а не волком, был всем известный факт: волки в городах не живут.

Пес подмигнул. Ну точно, ведь полнолуние уже прошло…

– Волкофф? – спросил Сдумс. Пес кивнул.

– Говорить можешь? Пес покачал головой.

– Чем будешь заниматься? Волкофф пожал плечами.

– Хочешь пойти со мной?

Волкофф снова пожал плечами, словно говоря: «А почему бы и нет? Все равно делать больше нечего».

«Если бы всего месяц назад кто-нибудь сказал мне, – подумал Сдумс, – что через несколько дней после того, как меня уложили в гроб, я буду идти по дороге в сопровождении прячущегося за дверью застенчивого страшилы и вервольфа наоборот… возможно, я бы рассмеялся такому человеку в лицо. Правда, шутку пришлось бы повторить несколько раз. И орать при этом».

Смерть Крыс собрал своих последних клиентов, большинство из которых жили в соломенной крыше, и повел их туда, куда обычно уходят все добропорядочные крысы.

И он очень удивился, встретив посреди пожара некую дымящуюся фигуру, которая пробиралась сквозь раскаленные дебри обваливающихся балок и разваливающихся половиц. Подойдя к пылающим ступеням лестницы, фигура достала что-то из дымящихся лохмотьев, которые совсем недавно были одеждой, и зажала этот предмет в зубах.

Дальнейшего развития событий Смерть Крыс ждать не стал. Хотя ему не было и дня от роду, он обладал опытом всех крыс на Плоском мире и чувствовал себя Смертью – поэтому он, возможно, понимал, что глухие звуки, сотрясавшие весь дом, издавало не что иное, как закипающее в бочках бренди.

Отличительная черта всякого бренди состоит в том, что кипит оно очень и очень недолго.

Огненный шар разбросал обломки постоялого двора в радиусе полумили. Ослепительно белые языки пламени вырвались из дыр, которые недавно были окнами и дверями. Над головами людей просвистели стропила. Некоторые воткнулись в крыши соседних домов, порождая новые пожары.

Остался только нестерпимый жар, от которого слезились глаза.

А потом внутри жара появились маленькие темные пятнышки. Они начали двигаться, соединились вместе и создали высокую фигуру, которая шагала вперед, что-то держа перед собой.

Фигура прошла сквозь замершую в изумлении толпу и направилась по холодной темной дороге к ферме. Люди потянулись следом за ней, словно хвост некоей черной кометы.

Билл Двер поднялся в комнату госпожи Флитворт и положил девочку на кровать.

– ОНА ГОВОРИЛА, ЧТО ГДЕ-ТО РЯДОМ ЕСТЬ АПТЕКА.

Госпожа Флитворт с трудом пробилась сквозь толпу.

– В Шамбли есть аптека, – сообщила она. – А неподалеку от тракта, что ведет в Ланкр, живет ведьма.

– НИКАКИХ ВЕДЬМ. НИКАКОГО ВОЛШЕБСТВА. ПОШЛИТЕ ЗА АПТЕКАРЕМ. А ОСТАЛЬНЫЕ ПУСТЬ УХОДЯТ.

Это не было просьбой. Это не было приказом. Это было просто неопровержимым утверждением.

Госпожа Флитворт немедленно принялась размахивать тонкими ручками:

– Все, все, уходите! Все кончилось! Кыш! Вон из моей спальни! Убирайтесь!

– Но как ему это удалось? – крикнул кто-то из толпы. – Никто не смог бы выбраться оттуда живым! Все видели, как дом взлетел на воздух!

Билл Двер медленно обернулся.

– МЫ СПРЯТАЛИСЬ, – сказал он. – В ПОДВАЛЕ.

– Вот видите! Все поняли? – крикнула госпожа Флитворт. – В подвале. Все логично.

– Но в таверне не было… – начал было какой-то скептик и тут же осекся, почувствовав на себе взгляд Билла Двера.

– Ну конечно. В подвале, – поспешил закончить он. – Да. Разумеется. Мудро.

– Очень мудро, – подтвердила госпожа Флитворт. – А теперь выметайтесь.

И она снова принялась выгонять всех в ночь. Вскоре хлопнула дверь. Он не слышал, как госпожа Флитворт поднялась по лестнице с тазом холодной воды и куском фланели. Старушка тоже могла ходить бесшумно, когда хотела.

Она вошла и закрыла за собой дверь.

– Родители захотят увидеться с ней. Мать в обмороке, а Большой Генри с мельницы послал отца в нокаут, когда тот пытался вбежать в горящий дом, но скоро они будут здесь.

Она наклонилась и вытерла девочке лоб фланелькой.

– Где она была?

– ПРЯТАЛАСЬ В БУФЕТЕ.

– От огня?

Билл Двер пожал плечами.