Мрак

– Парень не пришел, – буркнул Ховрах. – Костер полыхал всю ночь. А на следующую ночь она снова разожгла. И на следующую… И так отныне делает каждую ночь.

Мрак зябко передернул плечами:

– Несчастная. И сколько так ждет?

– Кто знает? – ответил Ховрах глухо. – Когда я был маленьким, я уже видел этот огонь. А мне уже за сорок.

Бревна стены были черными, между ними забился снег. С края крыши свисали сосульки, сейчас промороженные, только сквозь щели в ставнях пробивался желтый живой свет. Ховрах зашел на крыльцо, достаточно высокое, чтобы зимой не занесло снегом, громко постучал.

Дверь скрипнула, Ховрах тут же втиснулся в узкую щель сразу всем грузным телом. Мрак поспешно шагнул следом – не следует выпускать теплый дух жилья. За дверью в сенях стояла со светильником в руке маленькая сгорбленная женщина. Мрака поразили глаза, сперва вспыхнувшие безумной надеждой, затем в них мелькнули отчаяние, разочарование, боль, и лишь спустя несколько долгих мгновений женщина сглотнула комок в горле, сказала тихо:

– Входите… Кто бы вы ни были, но все люди.

– Надеюсь, – пробормотал Мрак. – Спасибо, этот огонь наверняка спас наши шкуры.

По очереди с Ховрахом отряхнули крупинки льда. Мрак потряс головой, во все стороны разлетелись крохотные льдинки. Женщина отворила дверь в комнату. Оттуда пахнуло теплом, Мрак сразу ощутил запахи смолистого дерева, что неспешно сгорает в очаге, но почувствовал и запах запустения, временности, словно женщина лишь переночевала здесь, а завтра уйдет дальше.

В комнате Мрак лучше рассмотрел женщину. Она была немолода, очень немолода. Он не вызвался бы сказать, сколько ей, ибо редкие из них годам к сорока перестают меняться, так живут до самой смерти, которая всем всегда кажется внезапной.

Глаза женщины были огромные, страдальческие, то вспыхивающие надеждой, ведь эти же двое как-то пробрались через метель, то снова становились испуганными: за этими не было погони, они могли ощупывать каждый камень, прежде чем поставить на него ногу…

Ховрах уже сидел перед очагом, держал над огнем красные распухшие ладони. Мрак сбросил волчовку, сел на лавку. Женщина перевела взгляд с Ховраха на него, и Мрак понял, что ее интересует только он.

Пока пили горячее – отвар оказался с бодрящими травами – женщина сидела молча. Взгляд ее был устремлен в окошко. Там было видно только бушующий ливень, но она все смотрела и смотрела. Даже в ее напряженной спине было столько ожидания и отчаяния, что у Мрака запершило в горле.

Он подержал пустой ковшик в ладонях, сомкнул пальцы. От толстых глиняных стенок переливался сухой жар, размораживал застывшую кровь в ладонях.

– Что ищете? – спросила женщина мертвым голосом.

Мрак сказал с неловкостью:

– Не обращай внимания, мать. Наша суета – это так, пустяки…

Ховрах обиделся:

– Это тцаря отыскать – пустяки? Да ежели не найти, то завтра же… ну пусть через неделю это воронье, гордо именующее себя Орлами, Волками и прочим зверьем, слетится в Куяву, как на дохлую корову! Но на этот раз уже не уберется. А нам лучше иметь одного дурня на троне, чем ватагу зверья.

Женщина спросила без интереса:

– Тцар исчез?

– Давно уже, – ответил Ховрах обидчиво. – Да ты, поди, знаешь. Лучше тебя нет ведуньи на всем белом свете! Так говорят, и я верю. Ты и сейчас еще красавица, а в молодости была… ого!.. Да ты и сейчас еще молодая и красивая…

Женщина устало отмахнулась:

– Уймись, Ховрах. Здесь твои подкаты не сгодятся. Тцар исчез в долине?

– Да, – ответил Мрак неуклюже. – Он должен был бы добраться быстро… Лишь только скинул бы веревку.

Она чуть повернула голову, Мрак увидел бледную улыбку на бескровных губах.

– Его нет в долине, доблестный Мрак. Но в любом случае ты должен опасаться не только тцаря, но еще больше – Горного Волка.

– Этого Волка Ущелий? – воскликнул Ховрах. – Да, с тем зверюкой лучше не сталкиваться. Он побеждает всех.

Мрак проворчал:

– На всякую силу находится другая сила.

Женщина долго молчала. Мраку показалось, что она забыла про них. Наконец тихим голосом, похожим на легкое дуновение ветра, произнесла:

– Горного Волка тебе не победить.

– Возможно, – согласился Мрак. – А возможно, и нет.

Она покачала головой:

– Его вообще убить невозможно.

– Ну?

– Поверь, чужеземец.

Мрак проворчал:

– Все-таки поверить не берусь. Говорят, даже боги умирают.

– Горный Волк не бог, но умереть ему не дано.

Что-то странное в словах женщины заставило его спросить настороженно:

– Почему? Умирают все.

Она с усилием повернулась от окна. Отчаяние в ее глазах было невыносимым. Но Мрак увидел, как к отчаянию добавилась еще и горечь. Мертвым, как вьюга, голосом сказала медленно:

– Горному Волку повезло… Неслыханно! Однажды, это было лет десять тому, сам Маржель забрел в одинокое жилище его матери. Он бродил по землям и народам, воспевал подвиги, смерть в бою, голодал и мерз, как все смертные. И когда бедная женщина накормила его и напоила, выставив на стол все, что было в доме, к тому же зарезала для гостя единственную в хозяйстве курицу, Маржель растрогался и спросил, что бы она больше всего хотела узнать.

– Догадываюсь, – кивнул Мрак. – Мать есть мать.